Книга Золотая свирель. Том 1, страница 94 – Ярослава Кузнецова

Ледяная игла снова шевельнулась под челюстью. Пальцы сжались на ноющем затылке. Человек решил таким образом взбодрить меня.

– Вставай.

Укол. Еще укол. Лезвие ворочалось под ухом, словно устраиваясь на ночлег.

Я схватилась за каменную балясину, кое-как разгибая ватные колени. Человек намотал волосы на руку и рывком поднял меня, запрокинув больную мою голову к прекрасному звездному небу. Звезды померкли, синева налилась чернотою, я закрыла глаза.

– Стой на ногах, каррахна!

Отрезвляющий пинок под зад. Рука, стиснувшая волосы, развернула меня лицом к темному проему двери.

– Иди!

Что мне оставалось делать? Я пошла.

Воздух был густ от тепла, от мерцания живого огня, от моргающих, кланяющихся теней. Пахло воском, маслом, пылью, сухим деревом, железом. Знакомый запах жилья.

– Стой.

Пальцы на затылке разжались, лезвие отодвинулось от шеи.

– Положи руки на стол.

Почему он не зовет стражу? Кто это вообще такой? Однако слушаюсь.

Горячие – чувствую сквозь платье – ладони сжимают мне ребра, быстро скользят вниз, вдоль талии, вдоль бедер. Хол-л-лера!

– Не дергайся.

Предупреждающий укол между лопаток. Закусив губу, терплю. Ищущая ладонь шарит по груди, по животу, ниже. Нигде не задерживаясь.

– Хм… – человек убрал руку. – Ты выбросила его в саду?

– Что?

– Оружие.

– Ка… кое оружие?

– Не знаю какое. Или у тебя был яд?

– Не было у меня ничего, – чувствую, что начинаю дрожать. – Ничего у меня не было!

– Тихо. Не ори. Если жить хочешь.

А вот заору сейчас. Чтобы охрана сбежалась. Кто ты такой, вообще?

Словно в ответ на невысказанный вопрос, незнакомец ухватил меня за плечо и резко развернул к себе.

Взгляд уперся в шнуровку белой рубахи, пришлось поднять голову. Я недоуменно моргнула. Мужчина? Может, юноша? Этот странный шипящий голос…

Вороная грива, перечеркнутая полоской серебра, и тень под нею. Из тени горели глаза – огромные, иссушающие, стена черного пламени, а не глаза. Незнакомец отодвинулся на шаг, тень стекла прочь, явив узкое, как клинок, смуглое лицо. Яркое, яростное, жесткое лицо женщины. Слишком жесткое, слишком яростное, чтобы называться красивым.

– Тебя подослали? – тихо спросила женщина, и воздух задрожал от ее дыхания. Что-то неслышное кипело и билось в ее хрипловатом голосе. – Кто? Рассказывай.

– Нет… – прошептала я.

В больной голове что-то ворочалось. Что-то пыталось сложиться, но не складывалось.

– Сядь, – она кивнула на крытую ковром лавку. – Сядь и рассказывай. Сама понимаешь, голубушка, лучше все честно рассказать. Будешь честной – умрешь легко.

Еще чего! В смысле, я не собиралась умирать. Я уже умирала, больше не хочу.

Села, оглядываясь. Большая комната, спальня или гостиная. Справа – тахта под пологом, напротив, на стене – ковер, увешанный оружием. На столе – трехрогий подсвечник. В окно заглядывала луна, ее лик был многажды пересечен перекрестьями переплета. Окно далеко. А ночной сад еще дальше.

– Так и будем молчать? – женщина с лицом твердым и узким, словноклинок, прислонилась к столу. В пальцах она вертела кинжал. – Ладно. Давай по порядку. Как твое имя?

– Леста.

– Фамилия, прозвище?

– Леста Омела.

– Откуда ты?

Я пожала плечами:

– Из города… с хутора Кустовый Кут.

– Неправда.

Я опять пожала плечами. Женщина потрогала пальцем стальное острие.

– Откуда ты?

– С хутора Кустовый Кут.