Книга Теория гибрида, страница 164 – Пенн Кэссиди

Его кровь лилась мне в рот непрерывным потоком, но я не чувствовала ее и не ощущала вкуса. Мои остекленевшие глаза просто смотрели на Атласа, который беспомощно пытался спасти меня. Я слышала, как остальные кричали вокруг меня. Их руки были на мне, ощупывали меня, ласкали и трясли, но я ничего этого не чувствовала, и это было хуже всего. Если мне суждено умереть прямо сейчас, я хотела умереть, ощущая прикосновение мужчин, которых я любила, к своей коже. Я хотела умереть, зная, что их лица — последнее, что когда-либо увижу. Тогда я могу сказать, что оно того стоило.

Я поняла, что действительно люблю их — их всех. Атласа с его хитрыми ухмылками и модными костюмами. Он был властным и немного пугающим, но в нем была мягкая, чувственная сторона, от которой у меня сводилокончики пальцев на ногах. Он был обходительным, стильным и таким сексуальным, что иногда это причиняло боль. И он любил меня. Я чувствовала это своими гребаными костями и видела это написанным на его лице.

Затем был Меррик с его чертовски очаровательными подмигиваниями, раскатистым смехом и его глубоким, певучим голосом, который мог убаюкать меня и привести к удовлетворению и безопасности. Он был сильным и жизнерадостным, даже перед лицом такого сильного горя и душевной боли, которые большинство людей никогда не смогли бы пережить. Его способность любить и смеяться вызывала у меня благоговейный трепет каждый божий день, даже если большую часть времени я закатывала на него глаза, и его прикосновения казались мне родными.

Бастиан, я не предвидела его приближения. Он встал у меня на пути, как великий и ужасный ураган, которому я с радостью позволила бы поглотить себя целиком. Я бы утонула в его захватывающем присутствии и наслаждалась каждой секундой. Я хотела узнать о нем больше. Хотела увидеть его силу в действии и дать ему понять, как сильно его мягкие слова и добрые прикосновения помогли мне пережить некоторые из самых тяжелых моментов моей жизни. Он никогда не бросал меня, даже когда это могло бы значительно облегчить его жизнь.

А ещё был Фауст… Фауст с этими проницательными карими глазами и его опустошающей ненавистью, которая с самого начала превратила меня в пепел. Его страсть, которая, если дать ей волю, могла разрушать города. Его поцелуи сделали меня слабой, а его безжалостная честность заставила меня впервые в жизни кому-то довериться. Он не был идеален, но никто из нас не был таким, и мне это в нем нравилось. Я любила его. Я любила его так чертовски сильно, что это причиняло боль… А он даже не знал об этом.

Я уставилась в голубое небо, когда лицо моей пары вспыхнуло в моем сознании следующим. Эти золотистые глаза, эта порочная улыбка. Я хотела почувствовать его тепло еще раз, прежде чем покину это место. Я жаждала безопасности и уверенности его сущности, когда она смешивалась с моей. Август, оборотень, который был создан для меня и только для меня, моя пара. Моя любовь.

Где он был? Сначала я думала, что почувствовала его, но теперь ничего не чувствовала, только оцепенение, пустоту. Я слышала его голос, выкрикивающий мое имя, но теперьнаступила тишина, если не считать звука моей собственной крови, вытекающей из моего тела и отдающейся в ушах яростным ревом.

В общем, я была готова умереть. Я столкнулась лицом к лицу с этой неизбежностью давным-давно, но всегда думала, что моя смерть будет от моих собственных рук. Я пообещала себе это, поскольку моя жизнь никогда не была моей собственностью, которую я могла контролировать. Я была во власти того или иного мужчины с тех пор, как себя помнила, но я всегда говорила себе, что они никогда не будут теми, кто окончательно сломит меня. И все же я была здесь, изрешеченная пулями, в то время как Райан Харкер заперся в том здании — в том учреждении, где Трикс все еще была заперта в камере.