Книга Кровавая луна, страница 137 – Пенн Кэссиди

Пахло гнилым и вареным мясом, и я наблюдал, как Бастиан согнулся в поясе, и его вырвало в сторону. Я не винил его. Воздух был густым от едкого запаха смерти.

— Меррик! — Позвал я.

— Сюда! — Сквозь мигающие красные огни я увидел темную фигуру, ступившую на узкую тропинку. — Иди сюда! — Хлопнув Бастиана по спине, я посмотрел на него, как бы спрашивая, хорошо ли он себя чувствует. Колдун просто кивнул, вытер рот и встал. Он кивнул мне, чтобы я шел дальше.

Мы направились к Меррику как раз вовремя, чтобы увидеть, что Атлас и Фауст тоже стоят там, не сводя глаз с фигуры, скорчившейся на полу рядом с парой еще нетронутых клеток. Ее светлые волосы были в беспорядке, а все ее тело, казалось, было покрыто белой мраморной крошкой.

— Сиренити…? Что ты делаешь? — спросил я почти шепотом. — Детка, что ты делаешь? — Пробираясь вперед, я наблюдал, как Меррик поднял руку, останавливая меня, чтобы я не подходил к ней. Я нахмурился, но он отвернулся, кивнув на ее скорчившуюся фигуру.

Подойдя ближе, я понял, что что-то было очень, очень не так. Ее руки были обмотаны вокруг прутьев камеры, и она плакала. Я слышал, как она шмыгает носом, тихие икающие всхлипы срывались с ее губ, которые вскрывали мою грудь и раскалывали меня изнутри. Даже Фауст наблюдал за ней со странным выражением лица, и я не мог сказать, было ли это жалостью, виной или печалью, но это было что-то другое.

— Это то место, о котором я думаю? — Спросил Бастиан, оглядывая клетки и медицинское оборудование, прикрепленное к стенам.

Меррик и Атлас одновременно кивнули.

— Мыуже проверили останки, но там нет никаких признаков Эстель, Локсли или Беатрикс. Большинство из них — ведьмы, но есть и пара дампиров. Я оглядел тела. Все они были женщинами.

В клетке, в которой рыдала Сиренити, была женщина. Она лежала на боку, из серьезной раны на голове сочилась кровь. Я чувствовал густой запах, наполнявший воздух, и знал, что она не продержится долго. У женщины были ярко-белые волосы, и выглядела она молодо, возможно, лет сорока пяти. Я сразу узнал ее лицо. Элоди Харкер.

— Я не знаю, что делать, — закричала Сиренити через решетку. — Мама, пожалуйста, скажи мне, что делать.

В тошнотворной тишине я слышал дыхание Элоди и замедляющееся биение ее сердца. Оно быстро затихало. У нее оставалось самое большее несколько минут. В ее голове зияла глубокая рана, а тело было покрыто синяками, порезами и чем-то похожим на следы от протекторов. У меня скрутило живот, и я задался вопросом, как долго ее здесь держали.

В новостях сообщили о ее нахождении в здании, утверждая, что она была здесь по делу, встречалась с чиновниками из другого города. Я быстро понял, что все это было просто большим прикрытием, которое явно предназначалось, чтобы избавиться от Элоди и привлечь свежую волну сторонников, которые присоединились бы к Харкеру в его плане свергнуть дарклингов. Подобная атака была именно тем толчком, который ему был нужен, чтобы подвести город к этому последнему рубежу.

— Там телефон… — Элоди наконец выдавила из себя. Ее голос был скрипучим, как наждачная бумага. Когда она заговорила, я услышал, как трепещет ее сердце. — Там телефон. Ты должна знать… — Она зашлась в приступе кашля.

Я оглядел комнату, пытаясь понять, о чем, черт возьми, она говорит.