Книга Карусель душ, страница 37 – Пенн Кэссиди

Я повернулась лицом к Баэлю, мой пульс учащенно забился в предвкушении этой маленькой игры, в которую ему нравилось играть со мной. Его красивые черты лица были освещены мягким сиянием неоновых ламп, а тело все еще было покрыто остатками сценического блеска.

— Я пока не даю никаких обещаний, — сказала я застенчиво, пытаясь скрыть тот факт, что его прикосновение посылало электрические разряды по каждому нерву моего тела.

Я врала сквозь зубы. В душе я знала, что уже приняла решение остаться. Разговор с Элли и Тони только укрепил его. Я пока не собиралась говорить Баэлю или Тео. С таким же успехом я могла бы заставить их повозиться еще немного.

Баэльусмехнулся, его руки обвились вокруг верхней части моего тела и притянули меня ближе к нему.

— Что ж, тогда я просто должен сделать так, чтобы это стоило твоего времени, — прошептал он, когда его губы коснулись моих.

Он поцеловал меня сначала нежно, но потом более крепко, как будто провоцируя меня отстраниться, поскольку у нас была небольшая аудитория. Его язык дразняще высунулся наружу, когда я слегка приоткрыла губы, позволяя ему проникнуть внутрь. Вокруг нас происходило так много эротических и рискованных действий, что этот поцелуй казался целомудренным по сравнению с ним.

Поцелуй был наэлектризованным; казалось, что ничто другое не имело значения, кроме нас самих, в этот момент здесь, вместе, под эти мигающие огни и приятную музыку. Мои руки зарылись в его волосы, притягивая его ближе, пока между нашими телами больше не осталось пространства.

— Почему бы тебе не показать ей, чего ей не хватает, а затем вернуться к нам с вердиктом? — Поддразнил Тони.

— Ты заставляешь нас краснеть, малышка-призрак, — добавил Рекс, толкнув локтем брата, который громко рассмеялся.

Баэль отстранился от наших страстных объятий с ухмылкой на лице, прежде чем приподнять единственную бровь.

— Значит, теперь они могут давать тебе прозвища? Я думал, то, что у нас было, было особенным, грустная девочка?

— Почему ты ее так называешь? — Спросила Элли после долгого глотка «Эйфории». Ее глаза блестели, а конечности были расслаблены, когда она положила ноги на колени Тони.

Баэль играл с моими кудрями, рассеянно поглаживая непослушные пряди.

— Потому что глаза — это окно в душу, и моя грустная девочка никогда не могла скрыть эту прекрасную грусть.

Элли выглядела смущенной, но остальные кивнули. Я покачала головой, закатив глаза от уникальной манеры Баэля танцевать вокруг да около и говорить загадками.

— Это потому, что у меня один голубой глаз, а другой карий. Он просто драматизирует это.

Элли наклонилась вперед, прищурившись на меня.

— Почему я раньше этого не замечала? — Тони, Рекс и Рой рассмеялись над Элли, и она обратила на них свои прищуренные глаза. — Продолжайте смеяться, и мы посмотрим, кто завтра наденет пылающий обруч на ваши пустые головы.

Это только заставило их смеяться громче, и я увидела, как Элли борется с усмешкой, опрокидывая остаткисвоего напитка обратно.

— Давай дадим им повод для сплетен, — прошептал Баэль мне на ухо. Протянув руку, он переплел свои пальцы с моими и поднял меня со стула, положив другую руку мне на поясницу.

Я помахала остальным, когда их волчий свист и улюлюканье последовали за нами.

Мы вышли из палатки, прохладный ночной ветерок коснулся моего раскрасневшегося лица, когда мы вышли наружу. Баэль вышел, увлекая меня за собой. Я смеялась, пока мы пробирались сквозь толпы серых лиц, перемешанных с блуждающими, полуживыми душами тут и там. Теперь, когда я знала, что ищу, их было легче идентифицировать.