Книга Горький конец, страница 13 – Пенн Кэссиди

Тэйн пододвинул ко мне тарелку с яичницей-болтуньей, пока Уор был в гостиной, щелкая между новостными каналами. Я уже выпила чашку кофе, съела бублик и банан, но Тэйн продолжал приносить еду. Еще немного, и я лопну. Я сморщила нос, пытаясь оттолкнуть его.

— Ты хочешь, чтобы меня стошнило прямо на тебя?

Он закатил глаза, переводя их обратнона меня.

— Ешь. Если ты этого не сделаешь, то сгоришь в первый же час. Поверь мне, ты еще поблагодаришь меня позже.

Я с презрением посмотрела на яйца в кашице. Сегодня мы собирались на пробежку. Они собирались показать мне периметр участка и указать возможные пути эвакуации, если случится худшее. Не стала с ними спорить, потому что после нескольких дней подавленности все, чего мне хотелось, — это убежать. Мне удалось убедить Уора позволить мне побегать в волчьем обличье, хотя он и сказал, что это рискованно и, возможно, может спровоцировать Гарета.

Он был там, в том лесу, предположительно, держался поближе к хижине, но мы редко его видели. Иногда, когда я с тоской смотрела в окно, замечала проблески коричневого меха среди деревьев или пару горящих глаз в кустах на закате. Он был там. Всегда рядом. Всегда наблюдая.

Я проглотила яичницу, зная, что он прав, и я не собиралась выходить на улицу и падать в обморок у них на глазах. Пока я ела, ёрзала на стуле, наблюдая, как Уоррик переключает каналы. Картинка на старом телевизоре была нечеткой, но ему удалось поймать несколько местных станций.

Казалось, что каждая сенсационная история была либо обо мне, либо об Эстель. Моя фотография была повсюду, и я не могла не съеживаться каждый раз, когда видела собственное потрясенное выражение лица. В тот день все произошло так быстро, что я едва успела осознать происходящее, пока уже не оказался за решеткой.

— Они могли бы, по крайней мере, отредактировать фотографию, — проворчала я, отправляя в рот последний кусочек яичницы и сосредоточенно пережевывая. — Я не настолько бледная, не так ли? — Держа руку перед лицом, я осмотрела бескровную бледность.

Тэйн фыркнул.

— Но бледность тебе так идет. Особенно когда ты краснеешь. — Я бросила на него взгляд, сузив глаза. Он ухмыльнулся. — Смотри, вот так. Вкусно…

Несмотря на мой свирепый взгляд, я почувствовала, как мои щеки запылали. Хлопнув по ним ладонями, чтобы скрыть любое доказательство того, что он был прав, я спрыгнула со стула, схватила свою тарелку и отнесла ее в раковину, держась спиной к дерзкому колдуну.

— Итак, когда мы отправляемся? — Спросила я, возможно, немного пискляво.

Я напряглась, когда теплые, сильные руки обхватили мою талию сзади, а горячее дыхание защекотало ухо.

— О, как мненравится, когда ты извиваешься для меня. Ты не сможешь скрыть эти розовые щечки. — Он прикусил мочку моего уха, и это было все, что я могла сделать, чтобы сдержать стон. — Я не могу дождаться, чтобы увидеть, какие еще части тебя покраснеют под моими прикосновениями.

Смех Уора прогремел по комнате, когда он выключил телевизор и встал, скрестив руки на груди.

— Ну, кто теперь добивается преимущества, младший брат?

Глаза Тэйна загорелись возбуждением и вызовом.

— Поверь мне, во мне нет ничего мелочного. И в отличие от тебя, Уорик, я действительно могу подтвердить свои слова.

Моя голова крутилась между ними. Я не сомневалась, что каждый из них может подтвердить свои слова. Оба мужчины были способны поставить на колени любую женщину.