Книга Забытые боги: Пепельное солнце, страница 167 – Ан Тала

Ма Сульхэ не двигался с места, он вернул свой меч, Парчэ, в левую руку и выжидательно уставился на нас, точнее, на Бо Ючке, совершенно игнорируя собственного племянника.

Таким я и запомнил Ма Сульхэ, хоть что-то остаётся неизменным: как всегда бог предпочитал вид тринадцатилетнего юноши в просторном кимоно из черного шёлка, на котором серебристыми нитями была вышита карта звездного неба Лунной Юдоли; тёмные густые волосы его спускались до плеч, скрывая густые брови под пеленой чёлки, из под которой сверкали два сапфировых глаза; его лицо было бледным и бесстрастным, словно театральная маска, но губы, тонкие и совершенно белые, кривились в нескрываемом презрении.

– Господин Ма Сульхэ, великий полководец, – нарочито растянуто начало «нечто», – чем обязаны такой честью? Мы слышали, как вы стучали, почему сразу не сказали, что это вы? Мы бы не заставили вас ждать так долго.

Ха! Губы Ма Сульхэ слегка дрогнули, но лицо оставалось всё таким же равнодушным.

Но, странно, после слов «нечто», мне в голову пришла дикая мысль. Каким образом кто-то с силами Бо Ючке, младшей низшей богини, со священным орудием вроде меня, смог так легко сопротивляться самому Ма Сульхэ и его мечу? Только равный по статусу бог способен противостоять ему, а это явно не младшая дочь Бо Юкана. Какие же силы на самом деле сокрыты в «нечто», которое прячется в теле солнечной богини?

– Довольно праздных разговоров, – громогласно произнёс Ма Сульхэ ледяным голосом. – Дальше вы не пройдёте.

С этими словамиМа Сульхэ направил Парчэ в нашу сторону. Но «нечто» даже с места не сдвинулось. Оно с улыбкой наблюдало, как серебристая молния меча стремительно направляется к телу Бо Ючке. А мне же в это мгновение неожиданно вспомнилось, что за всё время, пока я нахожусь в теле богини, ни разу не почувствовал её присутствия.

Что же, мать твою, происходит?!

– … никто и никогда из когда-либо живших не знал ничего страшнее Чёрного Хвара. Тысячелетия назад густой туман, что может поглощать солнце, заполонял весь мир, и ордженцам приходилось ходить кучками друг за другом, чтобы не потеряться во мгле Чёрного Хвара. Он…

– Постой, постой! – Дилфо прервал рассказ сестры, подскочив на кровати. – Как ордженцы могли жить без солнца? А как же сокрус и травы? Они не могут расти без солнечного света. Что же тогда ели овцы и остальные?

Ларфа замялась и слегка покраснела.

– Ну… Эти ордженцы питались… Они питались…

Дилфо терпеливо ждал, барабаня пальцами по одеялу, но Ларфа совсем растерялась. Ордженка обернулась и попыталась в полумраке комнаты отыскать того, кто спасёт её от излишне любопытных вопросов неуемного ребенка.

– Они питались друг другом, это же очевидно, – прозвучал бархатный мужской голос из угла детской, и Ларфа тут же пожалела, что не смогла придумать ничего сама.

– Это правда, Пирт? – недоверчиво вопросил Дилфо в попытках высмотреть в полумраке лицо юноши. – Но как они могли есть друг друга столько столетий? Разве в Солнечной Юдоли жило столько ордженцев?

– Пирт хотел сказать… – попыталась встрять Ларфа, но юноша, придвинув стул поближе к свету, сел на него верхом и с загадочной улыбкой начал свой рассказ:

– Когда-то очень давно, во времена до Чёрного Хвара, рас было так много, что на них не хватало имён, и им давали названия, исходя из внешнего вида. Рогатые, зеленокожие, безглазые, усохшие, каменные, водянистые. Существ было настолько много, что Смерть не успевала забирать каждого, кто лишился жизни, и по землям Юдолей бродило множество тех, чьи линии Судьбы были давно оборваны.