Книга Забытые боги: Пепельное солнце, страница 160 – Ан Тала

– Что? – не выдержала Матушка, когда Тайсвен излишне растянул свою мысль.

– Только к какому виду кенканов относится девочка? Если она илкан или элкан, то ничего страшного, я могу отрастить ей крылья,а если улкан…

– Она улкан, – отрезала Матушка, – и ни о каком отращивании крыльев речи не шло. Вылечи её руки и можешь быть свободен.

Тайсвен замолк в раздумьях, поэтому не сразу ответил:

– Как скажете, госпожа. Ха Яркел приказал мне следовать вашим указаниям, и раз они заключаются лишь в этом, то так тому и быть.

Матушка бесстрастно кивнула, бросила быстрый взгляд на затихшую девочку, на раскрасневшейся щеке которой выступило белое пятно в виде кролика, а затем направилась прочь из «девичьей».

– Госпожа, – окликнул её Тайсвен, когда та схватилась за ручку двери, – вы уже дали ей имя?

Матушка нахмурила тонкие брови, едва заметно пождала губы и сухо бросила:

– Сюльри.

Тайсвен вскинул кустистые брови и еле слышно пробормотал:

– Вот, значит, как.

Матушка больше не произнесла ни слова, она отворила дверь и бесшумно скрылась, оставив измученную девочку Тайсвену, который с нескрываемым любопытством вглядывался в её лицо.

***

Дверь тихонько скрипнула. Матушка подняла глаза от бумаг, которые аккуратными стопками высились на тёмном деревянном столе, и с удивлением вопросила:

– У тебя есть ко мне дело, Тайсвен? Не помню, чтобы разрешала тебе войти.

– Прошу прощения за вторжение, – учтиво поклонился Тайсвен, – но возникли небольшие трудности в лечении ребенка, ради которого вы меня сюда и вызвали.

Матушка смерила Тайсвена быстрым взглядом, отложила в сторону желтоватый листок помятой бумаги и, слегка откинувшись на кресле, жестом руки указала жрецу продолжать. Тот кивнул и размеренно начал, непроизвольно повышая голос, будто не мог довольствоваться только одной тональностью:

– Видите ли, это создание не поддаётся моему лечению. Я использовал на ней все известные мне и лично опробованные на кенканах снадобья – никакого эффекта. Её руки постоянно кровоточат, а боль столь нестерпима, что мне приходится давать малютке успокоительное и обезболивающее в бесчисленном количестве. Впервые встречаюсь с подобным. Может быть…

Тайсвен замялся, Матушка приподняла брови, её бледно-зелёные глаза обдало холодом, и жрец торопливо закончил:

– Может, если бы вы рассказали мне подробнее о происхождении этого дитя, мне бы удалось понять, в чём причина столь странной реакции юного организмакенкана на искусное врачевание.

Матушка свела в задумчивости брови и надолго притихла. Тайсвен, не решаясь прервать её молчания, мялся у двери и натянуто улыбался.

– Я и сама многого не знаю, – сдержанно начала она. – Это создание бегало по улицам Эфриса, воровало еду и дважды попалось. В первый раз девочка лишилась одной кисти, во второй – лишилась ещё одной, но, удивительно, осталась жива и продолжала досаждать торговцам. Я вырвала её из рук лавочника, который собирался отрезать ей язык за излишнюю болтливость, и привела сюда. Ей повезло, что никто не проведал об её истинной природе: продали бы на забаву бродячему цирку или какому-нибудь храму в Дагании, где за радость приносить в жертву тех, кто служит Солнечной империи.

Тайсвен тихо хмыкнул, Матушка резко подняла глаза и холодно осведомилась:

– Что именно показалось тебе смешным в моём рассказе?