Книга Охота на неверного мужа, страница 49 – Виктория Серебрянская

Я задохнулась от этих слов и не знала, что сказать. А Филип помрачнел:

— Твоя Хозяйка сама может прийти и проверить! У нее есть на это право. И я не стану чинить в этом препятствий. И Ангелиной я не питаюсь! Так ей и передай!

— Да кто тебя знает!..

Котяра подобрал последние капли с блюдца, встал с презрительной миной на пушистой морде, дернул роскошным хвостом. Нерешительно посмотрел на меня, то ли проверяя, не желаю ли я подойти, чтобы он мог поблагодарить за подношение как обычно, то ли ожидая, что я его поглажу. Но я не могла от шока даже пошевелиться. После сегодняшнего я окончательно поняла, что мой мир уже никогда не станет прежним.

Фамильяр так и ушел, вновь просочившись сквозь оконное стекло. А я, с ощущением безвозвратной потери чего-то близкого и дорогого, молча поставила вариться кофе для Филипа. На кухне висела плотная, настороженная тишина. Но работодатель почему-то не уходил, не оставлял меня одну. Будто ожидал каких-то вопросов или обвинений. И я решилась:

— Зачем он это делал?

Филип понял смысл вопроса без дополнительных объяснений и устало вздохнул:

— Все ждут, что я тебя подчиню через укус и попытаюсь пройти через Врата.

— Зачем? — охнула я пораженно. — И… Разве ты меня еще не кусал? Разве это был сон?

Филип искоса посмотрел на меня. Будто желая проверить мою реакцию. И выдохнул:

— Кусал. Но не для того, чтобы подчинить. Клянусь. Да и крови брал немного: по три маленьких глотка. Это не питание. Я не буду тобой питаться, даже если других способов напиться не останется.

Струйка кофе, которая в этот момент побежала в подставленную чашку, напугала до полусмерти. В тишине кухни этот звук оказался громче раскатов грома. И не только для меня. Напряженный Филип, я только сейчас это заметила, крепче вцепился в подлокотники своего кресла. Однако по-прежнему почему-то не демонстрировал намерения покинуть меня. Изучив его застывшую фигуру, я осторожно спросила:

— Почему? Почему это так важно, ты можешь мне объяснить? Соседка присылает фамильяра, чтобы он контролировал. Ты клянешься, что не станешь меня есть… Я ничего не понимаю…

Очередной крутой поворот, вернее, финт ушами моя жизнь сделала через восемь дней после разоблачения фамильяра. Кстати, кот перестал приходить. Уж не знаю, почему. И хозяйка его, вредная старуха, из-за слов которой так изменилась моя жизнь, тоже не появлялась. Поверила словам Филипа?

Сам работодатель тоже менялся. На глазах. Теперь я частенько ловила на себе его задумчивые взгляды. Будто он ждал чего-то. Или что-то планировал. Эти взгляды, а также то, что Филип теперь почти не следил за тем, чтобы мы не соприкасались случайно кожей, будоражили в душе что-то темное, греховно-сладкое, запретное, но от того особо пьянящее и привлекательное. И мне кажется, Филип об этом знал. Пару раз за ужином он, словно невзначай, брал меня за руку, задумчиво перебирал мои пальчики. И бросал на меня такие пронзительные взгляды, что меня от них кидало в жар. И все казалось, что Филип вот-вот меня поцелует…

Теперь я хорошо понимала героинь книг и фильмов с вампирами в главной роли. Поцелуй с Филипом с каждым днем манил все сильней и сильней. Это было словно какое-то наваждение. Видимо, правду говорят, что запретный плод сладок. Хотя… Почему запретный? Кто мне запретит? Я взрослая, свободная самодостаточная женщина. Привыкшая нести ответственность за свои поступки. Никогда в жизни не оступавшаяся, не пробовавшая ничего греховного и недозволенного. Так почему бы хоть раз не вкусить?