Книга Плюсик в карму. Книга четвертая, страница 68 – Елена Штефан

Сейчас, в столичном поместье, таиться было сложнее, хотя внешние приличия были соблюдены. Разные спальни? Для ходока это не препятствие. Проблема в другом: как таиться, если они постоянно на глазах с утра до вечера. Никакой самоконтроль не справится, если двое счастливо близки. Разве такое скроешь? Теперь Ольга чувствовала это, ни для кого, даже для прислуги, не то, что для чутких менталистов, тайны не осталось. Да еще Рэм после ристалища особо и не шифровался. Так заботливо и заинтересованно себя не ведут даже с самой ценной сотрудницей.

В общем и целом неприятия со стороны ребят, даже первой тройки, что удивительно, Оля не ощущала. Спесивые парни, развращенные вседозволенностью, и те понимали: омоложение никто не отменял. Шеф и сам не мальчик. Раз выбрал такую женщину, значит, у него были резоны.

Молодняк о резонах особо не задумывался — госпожа Ольга им нравилась вся! От безыскусных и в то же время безупречных манер до поступков, направленных исключительно на благополучие людей. Старшаки были поопытнее и понимали: чем счастливее командир, тем им же лучше. Кипучую деятельность на хуторе эти мелкие, но аристо, пока не понимали. И не принимали. А тренированная чуйка бойцов и менталистов уже сигналила — и для них в том прок есть. В любом случае, начальство весьма благоволило к не очень понятной землянке. Что господин Шенол, что его гость, на поверку оказавшийся однимиз венценосных братьев. Да элементарная честность уважающих себя магов вынуждала признать: с появлением госпожи Ольги и ее неугомонной щены жизнь заиграла новыми красками. Интереснее стала жизнь! И осмысленней. Наконец-то бесконечные тренировки пригодились на практике. И так упорно нарабатываемые навыки не раз выручали в схватках. Защита караванов оказалась увлекательным делом, а рейды по рудникам придавали их жизни осмысленность — вороватые корыстолюбцы трепетали! Служение короне стало служением, а не отбыванием номера. Одно только ежедневное присутствие рядом самогό венценосного брата придавало исключительность жизни провинциальных служак. Реальную, а не вымышленную. Столичные-то своего патрона едва ли раз в полгода видели.

Эти чувства ребят Оля еще в крепости улавливала вполне отчетливо, а Раим потом раскладывал их по полочкам, объясняя с точки зрения традиций и воспитания. И грустнел. До него тоже доходило, насколько ущербным было существование его подопечных. Да и его самого тоже, со всей его приверженностью долгу и традициям. Оказывается, можно очень сильно разнообразить свою унылую жизнь, не поступаясь честью и самую малость подкорректировав трактовку вековых укладов. Как сказал мудрый Жех: Время диктует.

Все это Оля отслеживала женским чутьем, новообретенной эмпатией и просто элементарной логикой.

Труднее было с Симой.

Та всей душой была рада за подругу, но никак не могла понять «скоропостижности» Олиных чувств и решений. Серафиме хотелось, чтобы великий маг красиво ухаживал, долго добивался и преклонялся перед ее восхитительной подругой.

Как объяснить слепоглухонемой в плане магии Серафиме, что она, Оля, имеет все это в полной мере? Эмпатия — тот же наркотик, если любящий человек рядом. Зачем Оле тратить бесценное время на красивые свидания при закате, если Раим ни неба, ни звезд не видит, стоит ему уловить отблеск костра в Олиных глазах? Зачем ей десятки признаний, если она чувствует — у любимого перехватывает дух, когда он только-только ощущает губами биение жилки на ее шее? Или когда она сама теряется в желании растворится в нем без остатка, едва почувствует жар его дыхания у своих сосков?