Книга Сделка, страница 96 – Марина Суржевская

Сам я от выпивки отказался, к хмелю я равнодушен, да и хотелось сохранить ясную голову.

Полились тосты, смех стал громче, а голоса радостнее.

Мелодия тоже нарастала, Макар Андреевич уже вовсю терзал губную гармошку. И вот музыка оборвалась. Чтобы вернуться уже в новом ритме – более плавном и тягучем. Гости повернули головы, некоторые вскочили. Я тоже встал, ощущая внезапное волнение. Но не пугающее, а скорее приятное. От черной башни тянулась вереница огней. Зажжённые свечи, крохотные огоньки, мерцающие в девичьих ладонях. Ученицы шли друг за дружкой. Строгие коричневые платья исчезли. Вместо них девушки облачились в белые рубашки и красные сарафаны. Головы с распущенными волосами венчали венки из полевых цветов.

Я ощутил, как гулко ударило сердце.

Лидия, Пелагея, Анастасия, Анна… взгляд скользил по торжественным и взволнованным женским лицам, ища лишь одно. Последняя девичья фигурка замерла на границе света и тьмы, словно не решаясь ее переступить. В ровной цепочке огоньков образовался разрыв, а она все стояла. Девушка, которая без страха сиганула на крышу несущегося на всех парах экипажа, сейчас не отваживалась выйти на свет. Внутри разлилась непривычная нежность. Не выдержав, я безотчетно сделал шаг вперед. И она – то ли увидев, то ли набравшись духу, – двинулась за остальными.

Катерина.

Тяжелые волны темных волос, яркий сарафан, и тень ромашек в венке, оттеняющая загадочной тьмой синие глаза. Слишком красивая…

Музыка полетела медовой волной, и ученицы пошли кругом, огибая костер. Шаг, поворот, шаг, поворот… затрепетали огоньки в ладонях, взвились юбки и пряди волос. Шаг, поворот… гости уже стояли, отбивая нарастающий ритм ладонями и притоптывая.

Шаг, поворот! Огоньки полетели в костер, а девушки закружились, словно и сами превратились в красные всполохи. Все быстрее и быстрее, юбки взлетают, каблучки стучат, лица сияют улыбками и девичьей красотой. Когда танец закончился, зрители разразились овациями и одобрительным свистом. Вперед выступил Орест – пунцовый от смущения и радости постановщик представления. Музыка снова взлетела к звездам, и Анна – стоящая с краю, – потянула в свет костра Дарью. Кухарка, охая и смеясь, пошла по кругу, вскидывая пухлые ладони. Ученицы с улыбками поманили в танец и остальныхгостей, многие с радостью вскочили, присоединяясь. Дед Кузьма где-то разжился венком – похоже, подготовился, и теперь лихо отплясывал, выкидывая коленца и звонко посвистывая.

Рядом мелькнуло красное, я поднял взгляд – Лидия.

– Дмитрий Александрович, идите к нам!

Хотел отказаться – танцор из меня никудышный, но рядом тут же возникли Пелагея и Анастасия. С хохотом мне на голову водрузили венок и, не слушая возражений, потащили к костру. Поняв, что сопротивляться женской банде бесполезно, я послушно влился в хоровод. Впрочем, танец оказался не сложным, а веселье заразительным. Я топтался, иногда вскидывая вслед за всеми ладони и гулко притоптывая. Рядом пыхтел Орест, выписывая объёмным животом размашистые восьмерки, вокруг него смеялись и вились ученицы. Похоже, учителя изящных искусств в пансионате любили. Мой взгляд снова и снова искал в кругу смеющихся лиц лишь одно. Хотелось приблизиться, встать рядом. Дотронуться. Но Катерина ускользала. Вот только была рядом – и снова на другой стороне костра. Пронесется поблизости и исчезает. Девушка улыбалась, тень от венка прятала ее глаза, но я ощущал женский взгляд.