Онлайн книга «Ноктюрн для капитана»
|
Вид у него кошмарный. Он бледен, его лицо напоминает перекошенную маску, глаза черны, а губы слегка дрожат. Он смотрит на меня. Но я не хочу сейчас смотреть даже на него. Бросаю короткий взгляд и снова отворачиваюсь. – Алекс, – говорит он таким голосом, что мне приходится на него посмотреть, не наносят ли ему сейчас какую-нибудь страшную рану. Впрочем, все раны нам сегодня уже нанесены. – Алекс, – повторяет он. – Я прошу тебя. Уезжай уже наконец. * * * В Стеклянный дом меня провожает Виктор. Я все-таки иду туда, потому что будет трусостью и предательством по отношению к Осиэ-вэ никогда там больше не появляться. И мне кажется, он бы хотел, чтобы я вернулась. Но в итоге не выдерживаю и проскальзываю в свою спальню раньше, чем кого-либо встречу. Ночью, предполагается, я должна выплакаться, но ничего не выходит. Мне слишком тяжело, я не могу принять того, что произошло, хотя знаю, что Осиэ-вэ этого не одобрил бы. На самом деле я знаю, как именно он хотел бы, чтобы я восприняла его уход. Но у меня не получается. Если я перестану злиться на него, то мне придется прощать саму себя. А это куда труднее. Меня никто не трогает, но утром я не иду на завтрак, вместо этого я поднимаюсь наверх, в круглый зал. Здесь ничего не изменилось. Чистые по-прежнему заняты своей работой. Я не знаю, есть ли у них какие-то традиции по прощанию с умершими, но я не вижу никаких признаков траура. Захожу в музыкальную комнату и вижу Мельт-Тихца. Он стоит возле моего рояля, не прикасаясь к нему, размышляет над своими записями. Подхожу и тихо встаю рядом. Он переводит на меня взгляд, и тут я заливаюсь слезами. Я смотрю на него и плачу, и без слов рассказываю ему все, что со мной происходит. Мысль о том, что Осиэ-вэ никогда больше не войдет сюда, невыносима. Никогда больше не появится, чтобы «осмыслить» меня. Я говорю Мельт-Тихцу об этом. Рассказываю о своей вине. О том, что Чистый не должен был умирать вместо меня. О своей бесполезности и о его ценности. О том, что он сказал мне на прощание, но я в это так и не смогла поверить. Мельт-Тихц слушает меня и впитывает все, что я говорю. А потом подходит к одному из инструментов – струнному, на нем играют смычком, как на нашей скрипке. И исполняет незнакомую мне прежде музыку. Это мелодия скорби иутешения. И мне кажется, что Осиэ-вэ неслышно появляется и встает рядом со мной. Я снова спрашиваю его, зачем, и говорю, что имела право умереть за него. Потому что люблю его. И тут я слышу – я уверена, что слышу – его ответ. Потому что сама бы придумать его не смогла, потому что он никогда мне этого не говорил и не успел сказать, когда умирал. И потому что я знаю, что это правда. Нет, он не говорит теперь о корнях, деревьях и генах. Вместо этого Осиэ-вэ отвечает, что тоже имел это право: умереть за меня. По той же самой причине. И он запрещает мне мучиться от вины. И я обещаю его слушаться. Обещаю, что постараюсь. Я все еще не могу принять случившееся до конца. Но то, что я теперь испытываю, больше похоже на печаль и благодарность. Они неимоверны и их нельзя вынести по одной. Но вместе – их можно поднять. И я знаю, что буду нести их в себе столько, сколько буду дышать. * * * Скоро я расстанусь с ними со всеми. Нет, Виктор не успевает найти мне работу архивариуса. Предложение, которое я получаю – неожиданное, волшебное, и я хочу верить, что это Осиэ-вэ продолжает так надо мною работать. А значит, он действительно никуда не исчез из моей жизни. |