Книга Куратор для одаренных. Любовь не предлагать!, страница 27 – Екатерина Скибинских

Ругаясь сквозь зубы и обещая бывшему хозяину тролля всевозможные кары и проклятья за то, что не уследил за своим питомцем, вследствие чего тот переселился ко мне, освободила тролля и вернула обратно в «вольер». В этот раз он даже не возмущался, громко сопя в ответ на мои возмущенные причитания и просто вися тряпочкой в моих руках. Весьма упитанной такой тряпочкой. Задвинув стол обратно, притащила из кухни табуретку и приставила к столику, чтобы вновь не завалил все.

Самого тролля поставила на подушки и сверху даже накрыла одеялом, оценив, что он едва заметно дрожит.

— Одеяло теплое. Вот не будешьвылезать — не будешь мерзнуть. А теперь спи, — приказала ему и вернулась к себе…

Кажется, уже перед самым рассветом я вновь услышала грохот. Оторвав голову от подушки, несколько секунд вслушивалась в тишину дома. Но больше никаких звуков. Посчитав, что мне это уже приснилось, да и вообще, нервы ни к черту, с чистой совестью уснула… Как показала практика — зря.

Спалось мне хорошо, но мало. А вот пробуждение подкачало, хоть и сопровождалось всеми возможными спецэффектами. Первым проснулось мое обоняние. Да и как ему не проснуться, если рядом что-то ужасно воняло? Следующим отреагировал слух — на какое-то странное покрякивание-посвистывание. Смутные ассоциации только начали просыпаться в мозгу, вторгаясь в утренний сон, когда я машинально попыталась отпихнуть от себя источник запаха, что-то сонно промычав, и моя рука уткнулась в нечто резиновое, бугристое и теплое. При таких сигналах от моих органов чувств лежать с закрытыми глазами и дальше уже было практически невозможно. И первое, что увидела — жуткую оскаленную пасть прямо у моего лица.

Издав вопль, полный ужаса, от которого, кажется, даже стекла задребезжали, шарахнулась в сторону и на инстинктах выпустила боевой пульсар. Но дернулась чересчур сильно, отчего шлепнулась с кровати на пол, а пульсар с оглушительным грохотом, заставившим задребезжать стекла уже сильнее, врезался в потолок, оставив там некрасивый подкопченный след. Мне же на голову посыпалась штукатурка, заставившая уже расчихаться и выдать несколько совсем даже нецензурных словечек.

— Раггграаааа! — донеслось не менее испуганно из постели, и послышался глухой стук с обиженным вяком по ту сторону кровати, знаменующий падение тельца поменьше. Сомнений, кто спонсор моего незабываемого пробуждения, больше не оставалось.

— Хрень зеленая, мать твою так! Какого ежика лысого ты забыл в моей комнате?! — возопила я следом, смаргивая невольно проступившие слезы от пережитого ужаса. — Ладно в комнате, на кой черт в постель ко мне полез?

А какая еще реакция у меня должна была быть, если, проснувшись, я увидела на моей же подушке сладко дрыхнущую троллью морду?! С открытой пастью, демонстрирующей все клыки, и зловонным дыханием. Фу! Зубы чистить надо!

— Фхшссс… угрррр… — донеслось сердитое шипение, переходившее в утробное рычание.

— Да ты там вообще охренел?! Вот я к тебе под одеяло лезла?! — заорала, выплескивая все негодование, пока даже не пытаясь встать с пола. — Еще и рычишь там на меня!

Подозреваю, меня все равно ноги держать еще не будут. Вон, и руки мелко дрожат…

— Ргшссс… у-у-у… — завыл мой питомец обиженно и, судя по шебуршанию, полез под кровать.