Книга Куратор для одаренных. Любовь не предлагать!, страница 119 – Екатерина Скибинских

Все та же гостиная с персикового цвета обоями, разукрашенными странными серебристыми кляксами, которые мама постоянно грозилась содрать и переклеить на нормальные, но они уже лет десять не менялись. Все те же чуть расшатанные стулья с подранной котом Картошкой обивкой. Все те же знакомые родные запахи, от которых что-то аж екнуло в животе, отзываясь. Все те же мама с папой, у которых был их обычный вечер.

Стояла на расстоянии вытянутой руки от них, видела, как мама смешно морщит свой веснушчатый нос, складывая отбивные в пластмассовый лоточек, убирая в него остатки какого-то пиршества со стола. А папа стоит над тарелкой, торопливо дожевывает голубец, как всегда, когда мама начинает собирать со стола.

— Володь, ну в самом деле, будто я отбираю! Весь вечер сидели, ты был неголоден, а сейчас жор проснулся, — всплеснула руками мама, шутливо ругаясь на папу, как сотни раз до этого, на каждой нашей семейной встрече.

— Алин, ну вкусно же. Ты собирать начала, а оно мне так запахло вдруг. Да и я просто голубчик доесть на тарелке решил, и все… А отбивные ты ребятам все положила уже? — папа скорчил просительную рожицу, пытаясь разжалобить маму.

— Чтоб ты потом плакал, что для полного счастья тебе как раз одной отбивнушки и не хватило? Вот, отложила, — фыркнула она, кивнув на стоявшее за графином с компотом блюдо. — Сядь и поешь нормально, ну что ты, в самом деле?

— О-о, моя ты заюшка! Иногда сам себе завидую, как мне повезло с такой женой, — довольно крякнул папа, подмигнув смутившейся мамуле.

Я невольно рассмеялась, чувствуя, как по щекам потекли слезы. Я же просто проекция, они меня даже не видят, разве у меня могут быть слезы? Но это были, скорее, радостные слезы от того, что у моих родных явно все в порядке. Вон, праздновали что-то…

— Мам, да не нужно, ну чего ты. Что мы, отбивнушек с Ромчиком не пожарим? Не надо, — услышала я знакомый голос из кухни.

А в следующий момент на пороге появилась… я. То есть, понимаю, что Сандра. Но в обычной темно-синей футболке с принтом Железного Человека из комиксов и джинсах, да с волосами, небрежно стянутыми в конский хвост, она меньше всего напоминала ту избалованную аристократку, которая с возмущением рассказывала,как убого обставлена ванная парня, чей пес столкнул меня с моста.

— Вот только делать вам больше нечего! Да что я, не понимаю, что ли? Давай-давай, бери… Голубцов положить? — продолжила суетиться мама.

— Мам, ты как всегда… — прошептала я с улыбкой, наблюдая за ней.

А Сандра внезапно вздрогнула, недоуменно завертев головой.

— Что такое, Сашуль? — отреагировал папа, перестав жевать.

— А? Да ничего, просто показалось, — усмехнулась моя копия, немного нервным движением поправив челку правой рукой, на которой блеснуло… обручальное кольцо?!

— Ты когда это замуж успела выйти? — опешила я, не сумев промолчать, хоть и знала, что меня не слышат.

Но Сандра вновь вздрогнула, в ее глазах вдруг отразились недоверие и радость, да и губы так и норовили расползтись в улыбке.

— Я сейчас, — все же сообщила она родителям, выскользнув из комнаты.

Я, заинтригованная, пошла следом за ней в мою бывшую комнату. Где Сандра остановилась вдруг у трюмо, уставившись в свое отражение, упершись обеими руками в столешницу.

— Саш? Ты тут? Скажи что-нибудь? — позвала она неуверенно.