Книга Надежда повстанцев, страница 43 – Регина Андреева

И Луиза услышала.

Мы долго умилялись, поздравляли молодых. Хотя в этот момент на сердце лежала грусть. И я, и Рик, мы оба понимали, что Луиза не вернется из путешествия. Теперь она жена сияющего монаха и останется здесь, будет доброй женой и ласковой матерью. Быть может, когда-то мы увидим ее детей с сияющей кожей или не очень сияющей. Будет у них дефект, как у Луизы, или они пойдут в отца… Все это наполняло сердце трепетом и грустью.

Жизнь не стоит на месте, пора двигаться и нам.

Рассвет в горах — невероятное зрелище. Пока мы спали, монахи успели навести порядок в своем доме, храме надежд, вечном пристанище солнечного народа.

Филиппа заперли в пещере, в камере, где раньше сидел Даниэль. Пережившие многолетнее заточение, монахи сумели выдержать испытание человечности. Ни один из них не предложил запереть Филиппа в клетке, где сидели они. Ни один не предложил отомстить.

Они повели себя милосердно, даже слишком. На мой взгляд, Филипп заслужил заточение в самой строгой тюрьме с самыми ужасными условиями. Но… Сияющие монахи посчитали, что уже достаточно его наказали и были готовы передать его властям, как только поступит запрос.

Подставные монахи, что варили сияющий крем и выдавалисебя за сияющий народ, сбежали, как только поняли, что Филипп их больше не защитит. Бросив все свои лаборатории, разработки, личные вещи, забитые сундуки с камнями силы. Жизнь оказалась дороже.

Когда мы вышли на площадь попрощаться, на горизонте появился первый луч солнца. Небо окрасилось в нежный оттенок оранжевого, а облака распушились розовым. Свет становился ярче, а на площади постепенно начали собираться люди. В походной одежде, с рюкзаками. Сытые и выспавшиеся, мы стояли в ожидании приказа командира отправляться в путь. Рик и Даниэль были с нами, мне даже показалось, что среди повстанцев оба чувствовали себя комфортно. Даниэль нормально помылся впервые за много лет, выспался, щеки приобрели румянец. В отличие от всех нас он с нетерпением ждал возможности покинуть это место.

Монахи столпились у железных ворот. Солнечные лучи били им в спину, но вместо тени они отбрасывали лишь свет. Вперед вышел Ноэль.

— Нет таких слов, чтобы отблагодарить вас. Войны, спасители, храбрые мужи.

При каждом слове мужчины выпрямлялись, поднимали головы, взгляды становились серьезнее.

— Этот рассвет запомнится нам всем, — продолжал Ноэль. — Пусть он станет началом новой жизни, нового, справедливого мира. Будет наполнен надеждой, верой в будущее, которое вы строите для себя и своих потомков. Сияющий народ чтит выбор людей. Мы окажем любую помощь в благодарность за наше спасение.

— Нам ничего не нужно, — ответил Гард, и в рядах монахов послышались облегченные выдохи.

— И всё же одного из вас одарить нужно, от этого зависит судьба мира.

Я прищурилась, ожидая подвоха.

— Леди Николетта, — монах обратился ко мне. — Прими в знак благодарности этот манускрипт об истории мира. Веками он хранился в нашем монастыре, ожидая своего чтеца.

Книга? Это мы любим. Толстая, старинная, в кожаной обложке, без каких-либо надписей. Интересно, она поместится в мою рюкзак?

Пока я пребывала под впечатлением от подарка, монах добавил:

— И еще талисман, он поможет тебе.

— Нет-нет, — запротестовала я, вспомнив талисман Филиппа, от которого у всех служек в его колледже подкашивались колени. — Мне не нужно, чтобы все вокруг чувствовали счастье. Увольте.