Книга Бессильная, страница 30 – Лорен Робертс

Глушитель быстро приходит в себя, наносит удар своей рукой и выводит меня из задумчивости. Я уворачиваюсь от удара и наношу правый хук в челюсть. Его предплечье взмывает вверх, блокируя удар, заставляя мою руку опуститься, а затем перехватывает ее и поворачивает меня так, что моя спина оказывается прижатой к его груди. И тут же другая его рука захватывает меня в удушающий захват.

Я задыхаюсь, пытаясь сохранить спокойствие. Я борюсь с желанием бесполезно царапать руку, сдавливающую мое горло, и вместо этого откидываю голову назад, соединяя череп с его носом и вызывая тошнотворный треск, за которым следует звук булькающей крови.

Кровь.

Ее было так много на полу нашего маленького дома, стоящего между улицами Мерчант и Элм. Кровь залила меня, моего отца. Я не возвращалась с той ночи, когда бежала. В ту ночь король вонзил меч в грудь моего отца.

Глушитель ослабляет хватку на моей шее и отступает назад, зажимая нос. Но я еще не закончила. Даже близко.

Я снимаю кольцо с большого пальца и надеваю его на средний, а затем впечатываю кулак в щеку Глушителя, не обращая внимания на жжениев руке. Уронив руки от заложенного носа, он снова замахивается на меня, но я уже знала, что это произойдет.

Он всегда делает шаг левой ногой перед ударом.

Я блокирую удар и хватаю его за плечи, снова нанося удар коленом в живот. Не успел он перевести дыхание, как я уже держу его голову в своих руках, вбивая его уже сломанный нос в мое колено.

В каждый удар я вкладываю всю свою ярость.

Ярость на короля, который пробрался в кабинет моего отца, где тот сидел в мягком кресле и читал до поздней ночи.

Еще один удар правой в челюсть Глушителя.

Я с яростью вспоминаю крик отца, когда меч пронзил его грудь, вырвав меня из сна.

Я посылаю удар ногой в пах Глушителя.

Моя ярость, когда я увидела, как отец выскользнул из своего любимого кресла и упал на пол, поскользнувшись в своей крови.

Я падаю и разворачиваю ногу по широкой дуге, сбивая Глушителя на землю.

Моя ярость, когда я держала отца за руку, крича и умоляя его очнуться.

Я просидела там всю ночь, штаны пропитались кровью, пытаясь понять, что может оправдать его убийство. Но королю не нужна причина для убийства, ему нужна причина, чтобы оставить людей в живых.

Я била по Глушителю, почти не осознавая, что делаю, так как мысли разбегались.

Я оцепенела. Моя рука обхватила холодную руку отца и держала ее, пока я раскачивалась взад-вперед, рыдания сотрясали мое тело. Я убирала его каштановые волосы с глаз, поправляла его окровавленную одежду, шептала о всех наших общих воспоминаниях, умоляя его вернуться ко мне, чтобы мы могли сделать еще больше.

Я была совершенно и абсолютно одинока в этом мире.

И когда солнечный свет проникал в окна, освещая жуткую сцену, мне было невыносимо находиться в собственном доме — не то чтобы я могла позволить себе содержать дом в тринадцать лет.

Я пыталась похоронить его. Я так старалась вытащить его на улицу и попрощаться с ним, отдать ему почести, которые он заслуживал. Но я была такой маленькой, а он таким большим, таким тяжелым, таким мертвым. Я скользила и скользила в луже крови отца, не в силах сдвинуть его тело с места. Тогда я сорвала с его пальца обручальное кольцо, надела его на большой палец и побежала.

То самое кольцо, которое я сейчас использую, чтобы вонзиться в щеку Глушителя.