Книга Бессильная, страница 262 – Лорен Робертс

Кусочки головоломки, из которой состоит моя разрозненная память, начинают вставать на свои места.

В ту давнюю ночь мой разум заставил меня поверить, что это король убил моего отца, заставил меня обвинить человека, которого я уже ненавидела. И в каком-то смысле именно король убил его, только не своей рукой. Это его сын вонзил клинок в грудь моего отца.

У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на него.

Все вдруг приобрело смысл.

Притяжение. Связь. Знакомость. Меня так легко тянуло к нему, потому что в глубине души я знала его, узнавала, помнила. Он был мне знаком.

А теперь убийца моего отца собирается убить меня.

Мы смотрим друг на друга, и я вижу мальчика, который всю жизнь был орудием смерти короля, которым командовали и управляли, чтобы он стал убийцей. Он был создан таким. Его сделали зеркальным отражением того чудовища, которым был его отец.

Но это не делает его менее убийцей.

Его глаза поражают больше, чем его потрепанный, разъяренный вид. Этот серый взгляд — как дым от самого жаркого костра, и в то же время холодный, как ледяная крошка, пронзительный, как кончики сосулек. Эти глаза выдают ужас, который он испытывает, и выглядят так же, как в ту ночь, когда я увидела, как он забрал первую жизнь.

Я сделала это с ним. Я убила его отца.

Но сначала он убил моего.

Он знает, что я сделала. Вряд ли он забудет отчетливый вид кинжала, который я столько раз прижимала к его горлу — того самого кинжала, который сейчас торчит из горла его отца.

И все же его нож промахнулся мимо меня.

Кай не промахивается. Только если сам этого не захочет.

— Что ты со мной сделала?

Его слова почти затерялись в грозе, но они пробирают меня до костей сильнее, чем дождь. Я уже слышала, как эти слова срывались с его губ, когда они касались моих собственных. Я чувствовала, как этот дождь холодит мою разгоряченную кожу, когда мы были в нескольких сантиметрах друг от друга. Я уже чувствовалана себе его серый взгляд, в котором было много тепла, а не ненависти.

— Моя милая Пэ, что ты со мной сделала?

Как может одно мгновение отражать другое таким болезненным образом? Неужели только вчера его губы произносили эти слова с тоской, а сегодня — с отвращением?

Но единственное сходство между вчерашним вечером и сегодняшним моментом — это огонь и стойкость чувств, наполняющих его глаза. Когда маска снята, он беззащитен, и я могу отчетливо видеть скорбь на его лице.

Его рука, держащая нож, готовая нанести удар, дрожит в воздухе. Я почти вижу, как в его голове собираются воедино все кусочки, как осознается, кто я такая и что сделала.

Он отводит руку назад, готовый вонзить нож мне в грудь. Мои глаза закрываются, и я опускаюсь на ноги, принимая свою судьбу.

Мне больно. Все болит. Может быть, я заслуживаю этой смерти. Может быть, я даже желаю ее…

Мои жалкие мысли прерывает придушенный крик разочарования, от которого я распахиваю глаза. Руки Кая запутались в волосах, он склонил голову. Когда его глаза наконец встречаются с моими, прорезая дождь и расстояние, разделяющее нас, я вижу, что в них бушует битва.

Он знает, что ему нужно делать, и все же не делает этого.

Голос Кая дрожит, как и его руки. — Я должен вонзить этот клинок тебе в горло.

И он тоже легко может это сделать. У меня нет ни оружия, ни воли, ни сил, чтобы попытаться остановить его.