Книга Бессильная, страница 224 – Лорен Робертс

Я больше не могу. Я не могу остановить себя от того, чтобы хотеть этого. Хотеть ее.

Я придвигаюсь ближе, ее губы раздвигаются, и…

И что-то впивается мне в горло.

Какого черта…

Она прижимает этот чертов ботинок к моей шее.

— Я должна идти. — Ее слова — едва ли больше, чем шепот, прижатый к моим губам, как будто она говорит сама с собой, напоминая мне о том времени под ивой, когда она произнесла те же неуверенные слова.

Я прочищаю горло, распутываю руки с ее волос и выпрямляюсь.

Что, черт возьми, только что произошло? И почему, черт возьми, ничего не произошло.

— Точно. У тебя будет достаточно времени, чтобы нарядиться для моего брата сегодня вечером. — Я не пытаюсь скрыть свою горечь, свою ревность, свое замешательство.

Она хочет видеть меня без маски? Отлично. Пусть видит все это. Пусть видит мое разочарование в чувствах, в которых она виновата.

Она вздрагивает.

Девушка, которая убивала волков, преодолевала горы и выживала в трущобах, просто вздрогнула. Я никогда не видел ничего подобного. И никогда не думал, что увижу. От этого зрелища у меня замирает сердце, мне хочется заключить ее в свои объятия и прижать к себе.

Но вместо этого я делаю размеренный шаг назад, оставляя между нами пространство. Я не доверяю себе рядом с ней. Не доверяю себе в том, чтобы не протянуть руку и не прикоснуться к ней, не попробовать ее на вкус.

Она открывает рот, борясь со словами, которые отчаянно хочет сказать. Те, которые я никогда не услышу, потому что она зажмуривается, закрывая от меня свои мысли. Я наблюдаю за ней несколько медленных секунд. Смотрю, как она делает глубокий вдох, прежде чем встретиться со мной спокойным взглядом.

— Не за что, — мягко говорит она. — За прошлую ночь. Никто не должен переживать ужасы собственных мыслей в одиночку. Кошмары могут быть нашим худшим врагом. Я знаю, каково это.

А потом она хватает меня за руку и опускает в нее туфлю, после чего выходит из комнаты.

* * *

Я думаю о том, чтобы снова напиться.

Алкоголь, плещущийся в стакане, зажатом между пальцами, так и манит меня допить его до дна, а потом еще и еще. Только бы успеть на этот последний чертов бал.

Пары начали танцевать, когда поток прибывающих женщин значительно замедлился. Похоже, что этот последний бал станет единственным намеком на нормальную жизнь в этом году.

Я выменял Блэр у молодого джентльмена на бокал вина и думаю, почему я не сделал этого раньше. Размышляя над тем, стоит ли пригубить оставшееся содержимое своего бокала, я поднимаю глаза и вижу, что меня окружает группа дам, одетых в разные оттенки зеленого. Они хихикают и ухмыляются, а я вежливо киваю и разговариваю, наводя скуку своим безвкусным поведением.

Я уже собирался уйти от разговора, используя заурядную отговорку, когда кто-то привлек мое внимание.

Кто-то, кто ошеломленно смотрит на меня.

Кто-то стоит в море черного цвета.

Ее платье, затянутое в полуночную ткань, переливается слабыми искорками, словно звездный свет. Как тень, ткань прилипает к ее телу. Словно вторая кожа, она обрисовывает ее изгибы, когда она спускается по лестнице.

Ее загорелые руки и грудь блестят на фоне окутывающей ее ткани. От талии платье представляет собой детально проработанный корсет, стягивающий ее и демонстрирующий грудь и ключицы. Живот корсета прозрачный, с узорами из переливающихся цветов и бисера, контрастирующими с загорелой кожей под ним. Свободные полоски черных замысловатых рукавов соединяются с верхней частью корсета и безвольно свисают с плеч.