Книга Бессильная, страница 214 – Лорен Робертс

— Да. Когда-то я была одной из тех детей. И не один раз. И у меня есть шрамы, чтобы доказать это. — Полосы вдоль моей поясницы, кажется, покалывают при упоминании и воспоминании о них. Он смотрит на меня с такой болью, с такой жалостью в глазах, что впервые после нашей прогулки в саду я не могу выдержать его взгляда.

Поэтому я оттаскиваю его, прежде чем он успевает сказать еще хоть слово. — Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.

Я тащу его по улице, крепко держа за руку, чтобы он не увяз в толпе. Никто не обращает внимания ни на будущего короля, идущего среди них, ни на Обыкновенного, ведущего его на виду у всех.

Я останавливаюсь в конце знакомого переулка. Мой маленький импровизированный дом все еще стоит в углу, и я потрясена, обнаружив его нетронутым. Горько-сладкие воспоминания всплывают на поверхность моего сознания, когда я делаю шаг к барьеру из мусора и ковров, который я знаю как Форт.

Китт внезапно оказывается рядом со мной, его рука касается моей, когда он оглядывает курган. — Вот где ты спала. — Это не вопрос.

— Дом, милый дом, — шепчу я, удивляясь тому, как напряженно звучит мой голос.

И вдруг мое лицо оказывается в его руках, а его голос приобретает мягкую суровость. — Мне так жаль. Мне очень жаль, что тебе пришлось так жить. —Он вздыхает, и его глаза ищут мои. — Спасибо. Спасибо, что показала мне это. Лут. Мой народ. — Он делает паузу. — Ты. Спасибо, что доверила мне подробности о тебе.

У меня перехватывает дыхание, когда чувство вины снова наваливается на меня, заставляя меня бороться за то, чтобы мой голос оставался ровным, когда я говорю: — Нет, спасибо, что доверился мне, Китт.

Глава 47

Пэйдин

— Почему он так долго? Чума, здесь холодно. — Я стучу зубами от нехарактерного для этой ночи холода, и моя тонкая рубашка почти не мешает прохладному ветерку целовать мою кожу.

— Терпение, принцесса, — бормочет Ленни рядом со мной. Я отталкиваю его с раздраженной улыбкой еще до того, как слова слетают с его языка. Он подавляет желание толкнуть меня в ответ, и я злобно ухмыляюсь, искушая его сделать именно это.

И в тот момент, когда я думаю, что ситуация становится интересной, дверь распахивается.

— Извините, что прерываю вашу драку, но здесь довольно прохладно, и вам двоим стоит зайти в дом, пока вы не простудились. — В голосе Калума звучит веселье, когда он отходит в сторону, чтобы пропустить нас в дом.

Мой дом.

Мы проходим в кабинет и спускаемся по скрытой лестнице в подвал. Я бывала здесь несколько раз с той ночи, когда впервые решилась вернуться в свой дом, и уже успела отвыкнуть от вида кабинета моего отца. Призраков стало меньше, но до исцеления еще далеко. Наверное, даже травма устает от бесконечных мучений, хотя бы ненадолго.

Глубокий, дразнящий голос встречает меня, когда я добираюсь до подножия лестницы. — А вот и она.

Я машу рукой Финну, который сидит, скрестив лодыжки на столе и заложив руки за голову. Он ухмыляется в ответ, и мой взгляд падает на Лину, которая сейчас лежит на полу, заваленном картами.

Помимо того, что они являются разными лидерами Сопротивления в Илье, я узнала, что у каждого из них есть своя цель, свой вклад в общее дело. Лина — талантливый художник, и все наши подробные карты — ее заслуга, а Финн занимается разработкой кожаных доспехов и масок. Ленни — их глаза и уши в замке, а Мира — Глушительница, что делает ее безусловно ценной.