Книга Бессильная, страница 127 – Лорен Робертс

Я вздергиваю бровь. — Значит, ты все-таки не доверяешь мне?

— Я не доверяю этому, — говорит он, бросая скептический взгляд на зеленую пасту, которой я натираю его рану.

Я громко смеюсь, качая головой.

Он вдруг замирает от моего прикосновения, его глаза пляшут между моими, на губах застыла улыбка.

Я прочищаю горло. — Итак… — Я силюсь что-то сказать, но в конце концов решаю, что пусть говорит он. — Ты слышал о моем доме, так расскажи мне о своем. Каково было расти во дворце?

Он смотрит на меня, выражение его лица пустое. — Жизнь в замке не так привлекательна, как может показаться. Там может быть холодно, тесно. Не говоря уже о том, что за тобой постоянно наблюдают посторонние глаза. Его губы дрогнули в намеке на улыбку. — Но мы с Киттом сделали его домом. Чума, мы правили этим местом. Мы сделали… — Он зашипел сквозь зубы, прервав свои слова. — Черт, Пэйдин, теперь я уверен, что ты пытаешься меня убить.

— Да ладно тебе, — смеюсь я, накладывая на его рану еще немного мази. — Это только жжет.

Он тычет меня в живот, старательно избегая раны. — Тебе пришлось дать мне пощечину, когда у тебя болела рана, так что, думаю, я могу немного пожаловаться.

Я бросаю на него взгляд. — Это и есть жалоба? — Он сужает глаза, но я вижу в них веселье. —Извини, — вздыхаю я. — Продолжай свой рассказ и свою маленькую жалобу.

— Как я уже говорил, — продолжает он с раздражением, — мы с Киттом сделали дворец домом. Мы подружились со слугами, бегали по коридорам, прогуливали балы, чтобы пробраться в подвал и напиться, чтобы забыть обо всем и просто смеяться, пока не взойдет солнце. Мы дрались, наверное, почти в каждой комнате дворца. Дважды.

Он скрипит зубами, когда я накладываю на рану еще мазь, и бросает на меня раздраженный взгляд, прежде чем продолжить. — Но нам это было необходимо. Постоянные спарринги и глупые розыгрыши, которые мы устраивали над бедной Гейл и остальными ничего не подозревающими слугами. Ведь когда мы не смеялись и не отвлекались, мы тренировались и учились. Хотя для нас обоих это выглядело очень по-разному.

Он смотрит мимо меня на голубое небо, нарисованное над головой, его серые глаза сканируют облака, когда он говорит: — Я не помню своей жизни до того, как стал будущим Энфорсером. Я не помню дня, когда начались все тесты, Испытания и тренировки. Такое ощущение, что так было всегда. — Он невесело усмехается и вздыхает: — Судьба — забавная, переменчивая штука, не дающая тебе выбора, как жить.

Я перестала втирать мазь и теперь пристально смотрю на него. — А твое обучение? Каким оно было?

Он тяжело вздыхает, заставляя меня задуматься о том, что именно он пережил за свою короткую жизнь. — Наше с Киттом воспитание было очень разным. Там, где обучение будущего короля состояло из наставничества и обучения тому, как однажды возглавить свое королевство, мое было более… практичным. Как будущий Энфорсер, я не просто разрабатывал стратегию сражений, я сражался в них. Я не просто учился искусству пыток, я их переносил.

Мои руки зависают над его грудью. — Ты… выдержал это?

Он некоторое время изучает меня, похоже, решая, что сказать, прежде чем ответить: — Да. Часто.

— Кто, — я сглотнул, — кто делал это с тобой?

— Это не имеет значения, — говорит он с легкой улыбкой, выплевывая на меня мои собственные слова, сказанные вчера вечером.