Книга Пять жизней и одна смерть, страница 82 – Амалия Лик

День пролетает незаметно, и вот я, закончив свою смену, врываюсь в бурлящую жизнью улицу вечернего города и стремлюсь в когда-то обожаемый художественный магазин. Ради его посещения я и раньше совершала просто героические поступки, убеждая родителей, что мне надо именно сегодня купить тот или иной карандаш, бумагу или тушь. Сегодня же я никого не уговариваю пойти со мной, отправляясь в это магическое путешествие в одиночестве. Я преодолеваю длинный путь с тремя пересадками и прогулкой в два километра. И передо мной в доме из светлого кирпича с несвежим, но харизматичным фасадом, постройки где-то тридцатилетней давности, горит зазывающим светом рай для художников. Он передо мной. Тот самый «Артпэлэс». Небольшой в сравнении с сетевыми магазинами, но ценный своими эксклюзивными товарами. В нем всегда есть самое необходимое, качественное, востребованное и самое разыскиваемое. Открываю дверь, и меня накрывает облако эйфории, наслаждения и предвкушения. Делаю шаг.

Все как прежде.

Вдыхаю знакомый запах и словно перемещаюсь назад в прошлое. Так и кажется, что сейчас услышу издалека мамин наигранно строгий, но в действительности веселый голос: «Милая, у нас есть сорок минут и не больше, так что не заставляй утаскиватьтебя отсюда за уши», или: «Дорогая, я ищу тебя уже десять минут, и наш лимит времени давно исчерпан, папа уже подал в розыск и даже успел обзвонить все больницы, а их в Мэе больше десятка».

«Да, мамуля, да, я постараюсь быстрее».

Сейчас у меня неограниченный лимит времени, только вот кому он нужен? Я бы все отдала, чтобы родители все так же подгоняли меня сегодня.

Отмахиваюсь от этих мыслей и воспоминаний, вытираю одинокую слезинку, скользящую по щеке, и погружаюсь за кулисы художественного мира, иначе затоплю пол слезами и больше никогда сюда не вернусь.

Отвлекаюсь на товары, расставленные на полках, и чувствую, как тону в самом богатом мире соблазнов. Разглядываю карандаши, беру их в руки, черкаю пробные линии на тестовом листе и ощущаю толщину, структуру, мягкость или жесткость грифеля. Провожу пальцами по линиям, рассматривая, как они окрашивают кожу. Растираю серое графитовое пятно. Давно мои пальцы не были так красиво измазаны. Закидываю в корзину выбранные образцы и к ним же – ластики. Потом перемещаюсь к стеллажу с бумагой: мне нужна разная бумага, много бумаги. Ее я выбираю как по толщине и составу, так и по ощущениям. Трогаю поверхность, изучаю состав, вспоминаю производителей. После чего корзина пополняется альбомами и блокнотами для скетчинга. Следом к ним, словно по мановению волшебной палочки, прилетают гелевые ручки, тушь, маркеры, краски, кисти и всякие колбочки, точилки и другие предметы, жизненно необходимые художнику.

В этом волшебном мире я совершенно теряюсь во времени, как Алиса в Стране чудес, и только предупреждение продавца, что через пять минут магазин закрывается, выводит меня из гипноза. Сколько точно я там провела – не знаю и даже не буду пытаться прикинуть. Но выхожу я из него уже в прохладную ночь с полным пакетом инструментов, которые когда-то в прошлом заполняли все мои ящики, карманы рюкзака и сумки.

Когда добираюсь домой, становится уже очень поздно. На телефоне светятся два пропущенных от Альберта и голосовое сообщение от него же. Оставив драгоценный пакет на диване, я переодеваюсь в пижаму, наливаю себе чашку чая и включаю сообщение.