Книга Игра одиннадцати, страница 152 – Амалия Лик

Она не могла разглядеть эмоции, которые переполняли Лею, но чувствовала безнадежность в ее движениях. Оставалось совсем немного, каких-то несколько метров. Молния вспышкой осветила поверхность. Девушка прижала к себе руки и закрыла глаза. Ева выжимала скорость на максимум; она знала, что мягкой посадки не будет, но это уже не имело никакого значения. Она мчалась на Лею, выставив руки вперед. Ева готовилась к прыжку, при одной мысли о котором замирало сердце. И вот тело девушки накренилось вперед, чтобы отдаться мраку. Ева бросилась на нее с летящего крыла, и они обе перекувыркнулись и рухнули на землю. Крыло промчалось вперед и с грохотом врезалось в постройку.

Лицо, руки и нога Евы горели пламенем, в голове пульсировала дикая боль. Она слышала всхлипы и стоны Леи, лежавшей рядом. Горячие соленые слезы текли по щекам, а по виску с головы стекала кровь, но Ева смеялась, неудержимо, беспричинно, счастливо. Когда напряжение спало, то ее накрыл успокаивающий шум дождя. Она чувствовала каждый вдох и то, как билось собственное сердце. А еще знала, что сердце Леи тоже еще бьется.

Боль нарастала, дождь усиливался, а Еве было жарко, словно со всех сторон ее согревал сам воздух. Молнии больше не дарили свет, и темнота заволокла поверхность, а Ева сжалась в клубок и даже не пыталась встать. Она знала, что надо подняться и бежать, но не могла.

Яркий свет ударил в лицо, Ева зажмурилась и попыталась приподнять голову, но тело дрожало, словно началось землетрясение. Свет продолжал бить ей в глаза, и она прикрыла их ладонью. Луч сполз на землю, и Ева увидела человека в белом комбинезоне. Маска оставалась на лице, прикрывая все, кроме глаз… знакомых глаз с черными ресницами. В руках у него было оружие, наставленное на Еву.

30-й день суперфинала

Ева открывает глаза и смотрит на стену, разрисованную цветными мелками. Еду приносили двадцать пять раз, попыток назвать ответ было три, и каждая принесла только вечность во мраке. Все ссадины затянулись, а еще Ева переболела простудой. Теперь на полувместо одного матраса лежат два. Появилось одеяло. Еды стали давать больше, иногда, видимо, по каким-то особенным дням, ей даже приносили сладкий теплый кофеин в термосе. Это самые счастливые моменты ее новой жизни. Тело истощилось, кожа стала прозрачно-серой, белый костюм висит на ней, как на засохшем, скинувшем все свои листья дереве.

«Если меня сейчас обмотать брезентом и отвезти на свалку, никто и не поймет, что внутри тело».

Руки почему-то часто дрожат. Губы она обкусала, а еще они вечно сухие. Веки чрезмерно тяжелые. Она улыбается только тогда, когда включают записи участников с отборочного тура. Закрывает глаза и вспоминает каждого из них. Манеры, улыбки, смешные движения. В такие моменты она оживает, как и тогда, когда вспоминает Марка.

Теперь Ева знает, что все они чем-то связаны и выбраны для участия в игре не случайно. Она убеждается в этом с каждой новой записью. Но понять, что или кто является связующим звеном, так и не может. До игры она не знала никого из участников, они не знали ее. Тогда почему именно они?

Ева нашла только некоторые связи, но этого недостаточно, чтобы найти ответы. Ей нужна вся информация, но записи давно не включали, и время тянется бесконечно долго.