Книга Хозяйка дома воздушных шаров, страница 70 – Регина Андреева

Я с выражением зачитала стишок про рыжего лиса, а затем развернула газету полностью.

– Смотри. Рыжий лис, который скучает по маме.

Сонный Демиан ничего не понимал.

– Что ты имеешь в виду?

– Пропавших детей трое, плюс Сева, его похитили вчера. Стихов тоже пока три. Все они описывают малышей-зверят, очень ярко, образно, визуально, понимаешь? Вот, к примеру, последнее стихотворение про рыжего лиса – один в один метафорическое описание Лукаса Марлин!

Даже в тусклом свете я увидела, как нахмурился Демиан.

– Это спорно и весьма натянуто, но… Есть вероятность, что стихи посылает похититель.

Согласно полицейскому постановлению, утром Демиан забрал письма анонима из редакции.

На кухне кипел чайник, пар дымил, и я поспешила выключить плиту.

Демиан обосновался прямо тут, на кухонном острове. Развернулся по полной. Конверты, бумаги, настольная лампа, пакетики для улик.

К нам вылезла даже Лиза. Увидев Демиана, сначала испугалась, но он разрешил ей поучаствовать.

– Поможешь нам? – спросил он и протянул защитные перчатки.

На глазах девочки выступили слезы.

Я то просто наблюдала. А Лиза с Демианом увлеклись поиском волосков, ниток, пятен – всего, что могло бы указать на личность отправителя писем.

– Пусто, – сухо констатировал Демиан. – Никаких зацепок.

– Я вчера читала… – вдруг произнесла Лиза. – Одна женщина полвека назад изобрела идентификацию по отпечаткам пальцев. Может, снять отпечатки?

– Бессмысленно. Эти письма уже заляпаны работниками редакции и нами. Ничего не выйдет.

– Но…

У меня сердце разрывалась, с какой надеждой Лиза смотрела на Демиана. Она раньше не доверяла ему. Она и сейчас не доверяла. Но он был единственным заинтересованным в розыске Севы человеком в ее окружении. После меня.

– Так, давайте подытожим.

Мужчина разложил на столе портреты и письма.

– Рыженький лисёнок – это..

– Лукас Марлин.

– Так, это Лукас Марлин.

Демиан прикрепил письмо к черно-белому портрету.

– Стих про барашка?

– Вот этот похож на барашка, – воскликнула Лиза и поднесла портрет кудрявого и круглолицего Бари Холли.

– Напомни-ка стих про козлика, – мужчина обратился ко мне.

Я дрожащими руками развернула письмо и зачитала.

Козлик топал по дорожке,

У него устали ножки.

Сам он беленький,

Ростик меленький.

– Подходит, – перебила Лиза и пододвинула портрет Тома Бергсона. Очень худого, низкого, щуплого мальчика.

Последним был портрет Севы. Художник приходил рано утром, быстро опросил Лизу, и уже через пару часов на фонарных столбах появилось изображение мальчика с большими зелеными глазами и оттопыренными ушами. Лохматого, без кепки.

– Будет еще письмо, – Демиан задумчиво почесал подбородок. – Надо перехватить его.

Письма мы с Лизой собирали вдвоем. Демиан умчался обратно в редакцию, давать новое распоряжение.

Следующее получение письма от анонима он поставил наконтроль. Как только в редакцию придет стих, они должны аккуратно положить его в пленку и прислать в полицию немедленно.

Руками не трогать, не дышать, не читать. Даже одним глазком! В пакет – и на исследование.

Лиза полдня смотрела в окно. Всё ждала, когда к нам прибежит посыльный и принесет новое письмо анонима, в этот раз про Севу. Но на улице было тихо. Город замер.

Родители больше не пускали детей гулять. Плотно зашторивали окна на первом этаже, чтобы ни один недоброжелатель их не увидел. Уличные фонари начали выключаться раньше. Что толку, если никого нет?