Книга Хозяйка дома воздушных шаров, страница 38 – Регина Андреева

– Кха-кха, – закашлялся в смехе девяностолетний Берлингтон Темнейший, хватаясь за трость с черепом на рукояти.

Я задержал дыхание. Ненавижу зловонный дым. Здесь всё провоняло, но Берлингтон этого не замечал. Он был хозяином дома, положения, жизни. В отличие от меня.

– Ульрих? Ты слышишь? Твой внучок якшается со светлой! Кха-кха-кха!

– Мой дед вряд ли ответит с того света.

– Радуйся, что он помер. Кха-кха! Иначе бы от тебя, сынок, ничего не осталось.

– Я пришел не за нотациями, – процедил сквозь зубы.

– Не горячись, шучу, – старик махнул рукой, – я услышал тебя. Проблема, и правда, деликатная. Надо действовать по-умному, по-нашенскому.

– Значит, я могу на вас рассчитывать?

– Я своих не бросаю, сынок. Светлые в конец обнаглели. Я сделаю так, что Светлейший в ближайшее время забудет и про закон, и про попаданку. А тем временем…

Берлингтон перешел на хриплый шепот.

Алина Цветкова

Я вышла из здания банка, перебежала дорогу и поплелась вдоль по улице. В городе я уже ориентировалась лучше, чем месяц назад. Выучила правила дорожного движения, знаки, жесты, которыми кучеры давали понять пешеходам, что собираются делать и куда в случае чего прыгать.

Время пролетело незаметно. В моих руках долгожданный мешок – второе месячное пособие. Кассир выдавала его неохотно, подмечая, что пора бы попаданке найти свое место в жизни и перестать зависеть от руки города.

Я бы рада. Но работа няней не приносила практически ничего. Копейки, которых даже на еду не хватало. Мне удалось прожить только благодаря недавно устроенному празднику. Воспоминания о том дне грели душу и вселяли надежду, что в сером городе не все жители обросли толстой кожей. Может, тот праздник не последний?

Я присела на лавку в парке и развернула газету.

Снова статья о том анонимном поэте. Неустали?

"Кто же скрывается за маской анонима? Отчаянная домохозяйка или грузный мужчина с тонкой душевной организацией?"

Я улыбнулась. Ребенок там скрывается, это же очевидно. Стихи-то детские. Ну, или человек, приближенный к детям. Воспитатель, учитель, аниматор… С грустью вздохнула. Последний выходной, время утекало сквозь пальцы, а я так и не приблизилась к выполнению данного себе обещания. Съехать из дома Мор-Госсена и зажить счастливо там, где я буду нужна.

"Обыск!" – кричал заголовок статьи на следующей странице.

Я перевела взгляд на изображение высокого белого здания.

"Полиция проводит обыск в кабинете Светлейшего. В чем обвиняется уважаемый маг света? Кто натравил на него проверку? Кому выгоден раздор в мэрии? Читайте в следующем выпуске!"

Газета полетела на землю.

Юстас.

Я и забыла о нем, а ведь он поддерживал меня в самое тяжелое время. Знал ли он, что у меня светлый дар? Может, он поэтому начал ухаживать?

От этих мыслей стало тошно. Не из-за Юстаса, из-за себя. Хорошего человека обвиняю, а ведь все, что он делал – помогал, ничего не требуя взамен.

Нужно быть выше этого.

Оставив слухи сплетникам, я направилась прямиком к Светлейшему.

Здание мэрии из белого мрамора было выше близлежащих домов и сильно выделялось выпуклыми украшениями и спиралевидными колоннами. Темные ели, высаженные вокруг, выглядели инородно на фоне лиственных деревьев в центре города. Но зато эффект какой! Сразу глаз останавливается и видно – мэрия.

Второй этаж работал штатно, а вот на первом сегодня царил переполох. Рядовые полицейские проводили осмотр шкафов, мебели, друг за дружкой выносили из здания коробки с бумагами.