Книга Она любила кофе, страница 108 – Полесья Золотникова

— Ты чего такая напряженная? — поинтересовалась сестра, выйдя к ней в халате из спальни.

— У меня плохое предчувствие, — подавленно ответила Татьяна.

Интуиция редко подводила её.

— Так, давай отвлечемся. Сегодня еще полно дел. В четыре часа, например, кое-кому ехать к гинекологу. Помнишь?

— Да, помню я, помню, — растерянно ответила девушка, с грустью посмотрев на дверь.

— Всё будет нормально с твоим Сергеем. Он уже большой мальчик.

— В последний раз, когда у меня было такое чувство, мама умерла. Я не хочу потерять его. Понимаешь? Беда никогда не приходит одна.

— Не накручивай. Пойдем лучше чаю попьём зеленого. Расслабишься.

— Хорошо, Вер, только сперва умоюсь, — согласилась Татьяна на предложение старшей и вошла в ванную.

Если бы осталась дольше стоять в коридоре, точно бы заплакала перед Верой от подавляющего страха за Сергея.

«Гребаная беременность! Черт бы побрал эту чувствительность!»

Стараясь отвлечься от ужасных мыслей, девушка сняла через голову ночнушку, повесила на специальный крючок у входа. Затем она зашла в душевую, провернула вентиль, принявшись настраивать теплую воду.

Руки тряслись, ничего не получалось с первого раза.

«Вдох, выдох, ну! Перестань себя накручивать уже!»

Татьяна стремилась к спокойствию, но с ним сегодня получался конкретный развод.

Торопливо смыв с тела все следы уединения, Щукина закрутила вентиль и вышла из кабинки, начав растираться полотенцем. Под конец процесса Татьяна снова надела приятную ткань, прикосновения которой чем-то напоминали ей нежные поглажевания Сергея. Это успокоило девушку, жаль ненадолго.

Убегая от дурацких мыслей, буквально взрывающих разум, Танька поспешила на кухню, откуда доносилсядразнящий аромат сестринской еды. В крайнее время Вероника готовила не часто, однако уловив до боли знакомый запах младшая бежала со скоростью ракеты. Она безумно обожала ее готовку…

Как не старалась Таня скрыть волнение, без толку. У Вероники глаз-алмаз. Старшая всё видела, всё подмечала и не дремала ни на секунду. Ей бы шпионкой быть под прикрытием, а не домохозяйкой.

Про недавнее заявление Светланы Викторовны Щукина промолчала, не став волновать Веру, без того сидящую в режиме ожидания «тревожных звонков» приближающихся родов.

— Малая, не преувеличивай. Жив твой Сергей будет, не помрет. Ему еще ребенка воспитывать. Куда он денется?

— Его самого воспитывать надо, — не удержалась младшая Щука от колкого замечания.

— Ой ли, — буркнула сестра, наблюдая с каким усердием Татьяна сейчас натирала поверхность обеденного стола, убирая за ними после завтрака. — Кстати, ничего не хочешь мне рассказать?

— Иди в детективное работать. Будешь самым лучшим работником, — по привычке попробовала увильнуть от ответа Танька.

— Допустим, — с ухмылкой парировала Вера, — так как у тебя дела с мамой Сергея?

Младшая чуть не упала от этого внезапного вопроса.

— Вы сегодня впервые не ругались, кто пойдет выносить мусор и с матами не выяснили: кристально чистая посуда или все-таки на ней есть мифические пятна жира, видимые лишь Светлане.

Таня тяжело вздохнула.

— За кофе обиделась. Не умею я молчать, когда кругом несправедливость. Сама знаешь.

Верка нахмурилась, Щука же мгновенно бросила взгляд на настенные часы.

— О, почти полтретьего. Мне лучше сейчас выдвигаться в город. Всё, побежала. Потом договорим.