Книга Как приручить боевого мага?, страница 104 – Анастасия Королева

Когда отец беспокоился о ком-то, кроме себя? Я и в академию поступила только потому, что сбежала из дома. Он бы в жизни не позволил мне учиться.

Вопрос, что мне делать с этой симпатией, оставался для меня без ответа. Дать ему повод понять, что я не против… Чего? Боги, Софи, ты ещё вздумай снова замуж выйти. Лишь для того, чтобы история повторилась. Может быть, Илиас и не походил на Альберта, точнее, являлся полной его противоположностью, но он был, прежде всего, мужчиной. Который однажды захочет собственного ребёнка. А я не смогу удовлетворить его желание. Так к чему начинать то, что изначально обречено на провал?

Махнув на бесполезные терзания рукой, принялась готовить обед. Хорошо, что я ждала близнецов – только ради них наготовила всего и побольше.

Найдя поднос, поставила на него всё и осторожно пошла по коридору. В спальне было тихо. Даже слишком. Но испугаться я не успела, только заглянув, увидела, что Илиас, повернувшись на бок… уснул. Одна его нога была спущена на пол, будто он всё же собирался пойти ко мне на кухню, но усталость и отсутствие боли сморили его буквально в процессе.

Не сдержавшись, яулыбнулась. Осторожно поставила поднос на тумбу, и присела возле спящего. Откинула одеяло и приподняла ногу, укрывая господина директора.

Потом обернулась и увидела, что поверх его одежды, лежит та самая записка, которую Илиас перехватил у вредной соседки.

Нахмурившись, я взяла её и прочитала.

Там было написано не так уж и много, но сердце у меня от этого болезненно сжалось:

«Дорогая, мистеру Форино стало хуже. Он запретил писать к тебе. Нас определили в лечебницу святой Норисы. Я была бы рада, если бы ты смогла приехать».

Лечебница святой Норисы место, куда определяют тех, кому осталось жить всего ничего. Разве могла я остаться в стороне от чужой беды?

Оставив Илиасу записку, накинув на поднос простенькое плетение, чтобы еда осталась горячей, я вышла из квартиры.

Илиас Хантер

Я совершенно точно собирался пойти к Софи на кухню. Чётко помню это желание, так и не приведённое в исполнение. Открыл глаза, упираясь взглядом в тени, пляшущие на потолке. Вечер? Или ночь?

Тело лёгкое – никакой боли, никакого дискомфорта.

Откинув одеяло, сел на кровати, осмотрелся. В квартире было тихо и темно. Софи ушла? Да быть такого не может. Может быть, улеглась на том неудобном диване?

Я поднялся на ноги, посмотрел на сложенную одежду, и, махнув рукой, направился на поиски моей целительницы. Моей? А чьей же ещё? Осталось убедить её в этом.

Но к моему недоумению, девушки на диване не оказалась. И кухня была пуста. Я вернулся в спальню и только тогда заметил записку, оставленную на краю тумбы, рядом с подносом с едой.

Там было написано аккуратным ровным почерком:

«Уехала в лечебницу святой Норисы. Не знаю, когда вернусь. Надеюсь, вы дождётесь меня».

И приписка внизу:

«Еда должна остаться горячей».

Из всего прочитанного самым важным оказалось – надеюсь, вы дождётесь меня. Она не гнала и не мечтала найти квартиру пустой к своему возвращению, а это что-то да значило.

Приободрённый этим, я вернул поднос на кухню и там, не торопясь, принялся есть. Суп был… вкусным. Да что там! Вкусным было всё. А осознание, что это готовила Софи, придавало еде особый вкус.

Жаль, что она ушла. Я как раз планировал проговорить начистоту. К сожалению, я мог сказать не всё, детали дела Лестер настоятельно рекомендовал не разглашать, но в общих чертах она должна была знать, что в приюте не всё так просто. И приезд Винтерсов… Словом, нам стоило поговорить, но её не было и мне приходилось сначала есть в одиночестве, потом, глядя на стрелки часов, что подбирались к десяти вечера, нервно шагать по комнатам, не находя себе покоя. Когда же она не пришла и ещё через полчаса, я вознамерился одеться и поехать в эту лечебницу, но у двери послышалось какое-то движение. Кто-то дёрнул ручку, один раз, второй, потом раздался стук. Впрочем, не стук, а так, осторожное шуршание, будто с той стороны и не стучали вовсе, а лишь гладили дверь, пытаясь таким способом уговорить её открыться.