Книга Путь Холлана, страница 137 – Яна Ветрова

– Это в нашем мире значит «свет», – сказал Базиль. – А в мире духов – «прозрение».

Мальчишка брал каждый камушек с земли, протирал от налипшей земли о рубашку и складывал в мешочек.

– Послушай… – начал было Холлан.

– Меня лесничий научил. Или охотник. Не знаю, – заговорил Базиль, протирая камушек с двумя параллельными линиями. – Я был маленький, не помню даже, где раньше жил. Да и это где было, не помню. И имя своё старое не помню. Зима была, я шёл через лес. Замёрз – ужас. Думал, что всё. А тут избушка на поляне. Снег притоптан, поленья лежат. Я постучал в дверь – не открывает никто. Я ещё постучал – опять ничего. Подёргал ручку – открыто. Заглянул. Темно, свет почти не попадает, потому что окошки маленькие, стекла мутные, и те все в морозных узорах. Красиво.

Базиль покрутил в руке белый камушек с розовыми прожилками. Холлан не разглядел знак.

– В печке огонёк теплится, еда какая-то на столе – но я брать не стал. Стащил с лавки шкуру, устроился у огня и заснул. Не знаю, сколько времени прошло, вдруг слышу – кто-то стучит ногами на крыльце, снег стряхивает с обуви. Я сел, в шкуру завернулся, трясусь от страха. Дверь открывается – а там дед. Я тогда решил, что он совсем старый, а теперь думаю, что он не сильно старше тебя был.

Холлан только усмехнулся.

– Он, значит, застыл и смотрит на меня. А я на него. Закрыл дверь, прошёл мимо. Повесил чайник, раздул огонь. Поставил на стол две тарелки, сел и смотрит. Ну я осмелел и выполз из-под шкуры, сел с ним. Мы поели, попили чай, потом он стал укладываться спать на печку, а мне кинул одеяло. Я так на лавке потом и спал. Он ничего ни разу не сказал. Я решил, что он немой. Вот так он уходил на охоту, приходил, вообще как будто меня не было. Я стал замечать, какие он травки в чай кладёт. Они у него на стене пучками висели. И однажды к его приходу сам приготовил, хотя я был такой маленький, что тяжело было поднять полный чайник. Он вернулся домой, принюхался к чаю, на меня так удивлённо посмотрел, но выпил. Утром сам делал, а вечером я. И вот приходит один раз злой – ничего не поймал, а у нас мясо кончилось. Берёт этот мой чай. Нюхает… Потом ка-ак хлопнет кулаком по столу да ка-ак заорёт: «Хорош этот сраный базилик в чай ложить, дубина!»

Базиль так смешно изобразил разъярённого лесника, что Холлан расхохотался.

– Оказывается, я листочки базилика с мятой путал. А он терпел, ждал, что я додумаюсь. Он меня так и стал называть – Базиль. Сначала в шутку, а потом прижилось имя. Начал меня учить. Сначала травки смешивать, потом, когда весна пришла, искать и различать – что ядовитое, а что нет. Птиц слушать. Ещё у него был огород и несколько яблонь, слива, вишня кислющая. Это он меня научил про духов, что если зверюшку убить, нужно потом лес заговорить, чтобы не ответил… И на камушках научил. Это он мне первый прочитал, что меня ждёт. А потом я сам видел.

Холлан здесь хотел вмешаться, но Базиль ещё не закончил.

– А одной осенью, мне тогда уже лет восемь было, возвращаюсь домой – ходил собирать ягоды какие-то – а он просто лежит. На улице. Рукой держится за сердце и смотрит в небо. Умер. Я выкопал могилу, положил ему в руки яблоко – он говорил мне, что тогда его лес примет, понимаешь? И он станет частью леса. Я в тот же день собрался и ушёл.