Книга Птичья Песня, страница 54 – Яна Ветрова

Джей разделил книги на кучку для сжигания, стопку для продажи, некоторые должны были вернуться на полки, а самые интересные отправлялись на стол. Я не могла читать, так что моей обязанностью было таскать томики с полок к камину, где оба колдуна, устроившись прямо на полу, листали книги и спорили о своих колдунских вещах. Я украдкой откладывала книжки с красивыми картинками на верхние полки, чтобы их не было видно снизу. Я все еще с опаской поднималась на стремянку, но она была крепкой, а полки стояли прочно, так что обошлось без происшествий, не считая того,что я все-таки иногда роняла книги по пути к камину.

На закате я, пропахшая дымом, чихающая и покрытая книжной пылью, вынуждена была стоять рядом с Робином у плиты и делать вид, что запоминаю, что он делает с остатками овощей.

Наверное, есть предел усталости, после которого человек не может больше заснуть. Я обнимала подушку, отбрасывала ее, вертелась, запутывалась в одеяле и распутывалась, а потом меня накрыла туча мыслей, погрохотала в голове и вылилась ливнем слез.

Я снова чувствовала себя сутулой девочкой-подростком, которая вынуждена проводить часы с немолодой странной теткой, в то время как сверстники гуляют, ходят в кино, да и просто общаются. Я была заперта в этой кошмарной тюрьме, и вот, пробыв несколько лет на свободе, которой не сумела как следует насладиться, вновь угодила в клетку.

Я ненадолго забывалась неглубоким сном, полным знакомых и незнакомых лиц, просыпалась и проваливалась обратно в вязкие кошмары. То тетушка в остроконечной шляпе пыталась продать мне семена, из которых должен был прорасти китайский дракон, то я читала стихи мышам, которые окружили меня и сверлили болотно-зелеными глазами, то я с родителями ужинала пирогом из мха, а мама кричала в телефонную трубку, что этот отчет никуда не годится, и его нужно сжечь в камине.

В который раз уже проснувшись, в призрачном и холодном предрассветном свете я встала с кровати и подошла к окну, чтобы открыть его. Наверное, я снова спала. Лежащий мраморный лев встал и потянулся, как кот. Второй смотрел на него и скалил зубы в приветствии. Входная дверь отворилась, из нее выскользнул в сад Джей. Я спряталась за штору, чтобы он меня не видел. Но раз это мой сон, то он и так не увидит меня, если я не захочу. А я не хочу.

С каждым его шагом все вокруг преображалось – деревья становились прозрачными, таяли в холодном утреннем тумане, а земля вздыбливалась холмиками и покрывалась мягким зеленым мхом, который заползал на дорожку и скрывал ее под собой. Вокруг появлялись упавшие колонны, раскиданные по зеленому морю осколки мрамора и развалины кирпичных стен. Земля пружинила под сапогами колдуна. Белые львы бросились к нему, как пара обезумевших от радости щенков. Они носились вокруг колдуна, прыгали, норовили лизнуть в лицо, а потом и вовсе повалили с ног, а он смеялся и катался вместес ними по мягкому мшистому ковру, зарываясь в их шерсть руками.

Наконец они наигрались, и один лев запрыгнул обратно на свой пьедестал, а второй пошел вслед за колдуном в туман, стелящийся среди мрамора и красных камней.

Я задернула штору, свернулась в клубочек на кровати и больше не просыпалась до самого утра.

Сегодня должен был случиться мой первый самостоятельный выход в свет. Я взяла плетеную корзинку, на которую Робин вчера наложил заклинание уменьшения веса – вот почему на рынке покупатели заполняли такие корзинки доверху и легко несли на сгибе локтя. В кладовке нашлась маленькая черная сумка-кошелек на длинном шнурке с вышивкой в виде розы, которую я повесила на шею. Рядом с коробочкой с записками теперь стояла пузатая деревянная шкатулка. Мне было велено брать из нее деньги, когда я иду за покупками, и возвращать остаток на место.