Книга Сны, страница 72 – Ольга Богатикова

Я замерла у ствола старой знакомой осины. В нескольких метрах от нее рос широкий куст, под которым было спрятано мое маскировочное покрывало.

Прислушалась — поблизости не было ни души. Тихо выдохнула и решительно вышла из-за дерева на тропу.

Чтобы в тот же миг оказаться в объятиях знакомого русоволосого гада.

— Попалась, Ромашкина, — ехидно ухмыльнулся он.

Я дернулась и попыталась вырваться. Владимир меня удержал. Цепко ухватил за запястье левой руки и настойчиво потянул за собой.

— Признаться, я удивлен, — так же ехидно продолжил Рысаков. — Я-то думал, что наша офисная размазня продержится в дикой природе всего пару минут, а она, гляди-ка, бегала по кустам почти четверть часа!

Испуг, появившийся от осознания, что меня поймали быстрее всех, сменился обидой и раздражением. Выходит, этот индюк был прав во всех своих мерзких предположениях? Нет уж, Володенька, так просто ты меня не возьмешь! Светка знала, о чем говорила, — это война!

Теперь нужно срочно придумать, как заставить этого терминатора ослабить хватку, чтобы вырваться и убежать. Эх, жаль, что нельзя просто вмазать ему ногой по колену!..

Идея — дерзкая и сумасбродная — вспыхнула в голове, как метеор.

Я резко остановилась.

— Володя, погоди, — сказала хриплым от волнения голосом.

— Что еще? — недовольно отозвался он, крепче сжимая мое запястье.

Сволочь. Завтра на этом месте наверняка появятся синяки.

— Мне нужно кое-что тебе показать.

Я развернулась к мужчине лицом, обхватила его свободной рукой за шею и, приподнявшись на цыпочках, поцеловала в губы.

Изумление Рысакова было столь глубоко, что я буквально ощутила его кожей. Ну же, Володенька, не подведи!..

Губы охотника оказались сухими, плотно сжатыми и напоминали уста каменной статуи — терзая его рот, я совершенно не чувствовала вкуса поцелуя.

Однако стоило провести языком по его нижней губе, как Рысаков справился со своим удивлением и сам подался навстречу. Сильная ладонь отпустила многострадальное запястье и осторожно скользнула мне на талию.

В ту же секунду я оттолкнула Владимира от себя и со всей возможнойскоростью кинулась в ближайшие заросли.

От яростного рыка, раздавшегося мне в след, поднялись в воздух ночные птицы.

— Ромашкина! — заорал Рысаков, бросаясь в погоню. — Стой, гадина! Стой!

Как бы не так!

Пары секунд форы оказалось достаточно, чтобы метнуться под раскидистую елку, обежать по кругу место своей авантюры, с разбегу нырнуть под нужный куст, закутаться в лежавшую под ним тряпку и затаиться.

Сердце стучало так, будто жило собственной жизнью и всерьез намеривалось сообщить Владимиру, где именно я спряталась. Дыхание, громкое и тяжелое, тоже работало против меня, поэтому, чтобы пыхтеть тише, пришлось зажать себе рот рукой.

Топот и вопли Рысакова раздавались поблизости еще несколько минут, а потом стихли. Видимо, незадачливый коллега решил, что я убежала дальше, и решил поискать меня в другом месте.

На земле под покрывалом я провела не менее пятнадцати минут. За это время успела замерзнуть, отлежать себе все бока и несколько раз отбить наступление каких-то крошечных насекомых, норовивших прогуляться по моим ногам.

Вокруг было тихо, шорох и голоса раздавались с другого конца перелеска, поэтому я осторожно выбралась из своего укрытия и с удовольствием потянулась.