Книга Сны, страница 52 – Ольга Богатикова

Разглядывая белый потолок своей палаты, я задавалась вопросом: почему я должна умирать? Я ведь действительно молода и действительно не успела многого сделать. Ответ при этом возникал сам собой: а почему нет? Чем я лучше своего маленького соседа, погибшего в возрасте пяти лет под колесами автомобиля? Или многодетного дяди, скончавшегося от неожиданного инсульта в самом расцвете сил?

Моя бабушка любила говорить, что небеса посылают человеку испытания не просто так, а для того, чтобы чему-нибудь его научить. В самом деле, как еще он может усвоить их науку? Главное, правильно понять полученные знания. Через боль человек учится терпению, через горе — радости, через болезни — состраданию.

Меня небеса явно желали обучить не только терпению, но и красоте. Находясь в отделении смертников, я видела ее повсюду: в каплях дождя на стекле, игре теней на гладких стенах, в чудесных цветах, благоухавших в зимнем саду круглый год, в закатах и рассветах, которые я теперь встречала с неизменным восторгом. Восхищение вызывало все — и крошечная божья коровка, слишком рано очнувшаяся ото сна, и то, как мелодично напевает в коридоре пожилая уборщица, и причудливые звери, которых складывает из салфеток местная повариха.

При этом самым главным предметом моего восхищения был один конкретный человек — прекрасный доктор с карими глазами и очаровательной ямочкой на подбородке.

Виктор Мюррей навещал меня дважды в день — утром и вечером. Расспрашивал о самочувствии, считал пульс, внимательно изучал на доске, прикрепленной к стене, записи медсестер, делал рядом с ними какие-то пометки.

От этих коротких визитов на душе становилось так спокойно и светло, что хотелось улыбаться и подпевать мотивам талантливой уборщицы.

Да… Его жене очень повезло — о таком умном, внимательном, заботливом мужеможно только мечтать.

* * *

Ночью мне стало плохо. Сердце, почти не беспокоившее целых три дня, внезапно ожило и начало совершать в груди сумасшедшие кульбиты. Кровь снова превратилась в огонь, а тело в вулкан, готовый вот-вот взорваться.

Задыхаясь от боли и внезапного страха (неужели это конец?), я кое-как дотянулась до кнопки вызова ночной сиделки. Через пару секунд раздался топот ног, и в палате вспыхнул свет. Сразу после этого поток плотного прохладного воздуха приподнял меня с кровати, а затем бережно опустил во что-то мягкое. Пахнуло свежим морозным воздухом, и чьи-то руки ловко ввели в мои исколотые вены лекарство.

Боль прошла, будто ее и не было. Сердце снова стало камнем, страх испарился, а в голове повис приятный туман.

Вот это я понимаю — помощь профессионала!

Воздушный поток бережно опустил меня на кровать, и я тут же провалилась в сон.

Утром проснулась позже обычного — судя по всему, ночной спаситель ввел мне лошадиную дозу препарата, ибо, когда я открыла глаза, настенные часы показывали двенадцатый час дня. Пробуждение оказалось очень приятным — сев на постели, я обнаружила, что на прикроватной тумбочке лежит изящная алая роза.

Я осторожно взяла цветок в руки и поднесла к лицу. Откуда он здесь?..

— Проснулась, милая!

Дверь моей палаты распахнулась, и на пороге появилась тетушка Лайза — одна из местных медсестер.

— Ох и напугала ты всех этой ночью, — заявила она, внимательно осматривая меня со всех сторон магическим взглядом. — Как себя чувствуешь, Виола?