Книга Сбежать из Академии, страница 7 – Леока Хабарова

— А вот так, — я хлопнула в ладоши. — Исчез и всё. Время замерло. Все, кого подключают к корпоративной программе — практически не стареют.

— Практически? — спросил он тоном зануды-заклёпочника. — Или не стареют?

— Если останетесь, познакомлю с нашим профессором словоплетения, — пообещала я. — Ему давно за тысячу перевалило, а он как огурчик! Очень интересная личность. Бывший волхв с Ладоги. Лично Рюрика знал.

Антон покачал головой и хмыкнул. Не верит, поняла я. Думает, мы все тут психи. И, возможно, он не так уж далёк от истины. А Мегеру Душегубовну, наверное, вовсе за глюк принял…

Парень сосредоточенно нахмурился, погружаясь глубоко в свои мысли и замолчал на целую вечность. А когда я уже отчаялась получить ответ, протянул руку.

— Согласен.

— Что? — брякнула я от неожиданности.

— Согласен остаться, — прояснил он и, чуть подавшись вперёд, добавил: — Но при одном условии.

Я небрежно отмахнулась:

— Не волнуйтесь! К Замедлению старения подключают всех без исключения штатных сотрудников, даже тех, кто на замене, так что…

— Не это, — перебил Антон. — У меня другое условие.

— Да? — удивилась я. — Какое?

— Я останусь, если с сегодняшнего дня мы с вами окончательно и бесповоротно перейдём на «ты», уважаемая Нинель, — выдал он и крепко сжал мою ладонь.

1. Эффективный контракт предполагает дополнительные надбавки за научные, учебно-методические, организационные и прочие достижения. Показатели и критерии эффективности зависят от ВУЗа и меняются с завидной регулярностью.

— Всего в ЗГУ четыре факультета, — вещала я тоном опытного экскурсовода, а Антон шёл следом и озирался по сторонам, разинув рот от изумления. Типичная реакция: открытые галереи, колоннады, просторные холлы с расписными потолками, лепнина, позолота и широкие мраморные лестницы впечатлили бы даже особу королевских кровей, что уж говорить о физике из Томска. Таков он, наш Центральный корпус — весь на пафосе. А вот в учебных зданиях иной раз такая ветхость, что стыдно: ремонт третий век закончить не могут! — Факультет Травничества и Алхимии считается самым востребованным: под него выделено два корпуса, шесть лабораторий и наш знаменитый аптекарский сад, где выращивают редкие и опасные растения.

— Это какие же?

— Ну, про мандрагору, думаю, слышали все. А вот гипноцвет, мухоглот и призрачная ряска — другое дело. Гипноцвет одурманивает всякого, кто коснётся его лепестков, мухоглот может откусить пальцы, а ряска… Она невидимая.

— Впечатляет, — присвистнул Антон, а я продолжила.

— Прикладные некроманты — факультет с особой атмосферой. Случайных людей они к себе не зачисляют, всегда проводят строжайший отбор: тесты на профпригодность, собеседования, конкурсы. У некромантов старый корпус на отшибе, в тупике Вечного Октября, но это всех устраивает: там полным-полно материала для исследований — призраки, привидения и прочий полтергейст. К тому же, под тренировочное кладбище Которектор целых три гектара выделил. Так что некромантам грех жаловаться.

— Понятно, — неопределённо отозвался мой протеже.

— А ещё у нас есть АД — факультет Артефакторики и документоведения. Его частенько недооценивают: туда всегда недобор. — Я свернула к лестнице, и мы преодолели три пролёта по широким, устланным ковровой дорожкой ступеням. — Иной раз доходит до того, что мы туда мёртвых зачисляем.