Книга Обещанная демону, похищенная драконом, страница 138 – Анастасия Енодина

— Я никогда не влюблялся всерьёз, — ответил он мне быстро, без раздумий. — В смысле, до встречи с тобой… Так что не могу сказать, как бы я вёл себя в таком случае… Может, как-то по-другому, а, может, именно так, как и вёл себя сегодня. Ведь им не важно, влюблён ли я на самом деле, им надо просто увидеть это своими глазами, поверить… Я влюбился в тебя, но это ничего для них не значит, пока я не покажу им то, что они ожидают увидеть. Но что это — я понятия не имею. Пойми, для моего мира то, что сделал я — это безумство, граничащее с помешательством…

— Согласна, — перебив его, кивнула я. — Это безумство и помешательство.

«Помешательство на своей власти и магической силе, которую ты ставишь выше всего остального….»

Мне было грустно, и почему-то сейчас особенно плохо получалось это скрывать. Было так прекрасно вокруг, так тепло, мило, романтично. Любимый мужчина признавался, что влюблён, и хотелось бы верить, но я точно знала, что всё, что он говорит — не для меня, а для тех шпионов, что могут следить за нами, как следит Сильвер — его-то присутствие я отлично замечала, хотя Дамиан наверняка мог принять его за вражеского наблюдателя или за простую птицу.

Дамиан, заметив, что настроение моё совсем упало, решил поделиться своими планами. Он посмотрел на меня внимательно, изучающе, и мне живо вспомнилось, как он так же смотрел на меня в Лесу Отшельников, словно пытался определить, стоит со мной связываться или нет:

— Утром ты получишь от меня письмо. Любовное послание, естественно. И должна будешь ответить на него как можно… любезнее… Хотя, я бы предпочёл искренне. Моё письмо будет лежать у твоей двери, так что, скорее всего, его прочтут до тебя. Может, даже украдут. Но не волнуйся, я напишу новое.

Писать я, хвала Богам, умела. Но именно в значении выводить буквы. Писать письма или что бы то ни было в таком роде мненикогда не приходилось. Излагать свои мысли на бумаге, если можно просто сказать их адресату лично, казалось мне каким-то абсурдным.

В книгах, которые хранились в архиве, где я постоянно искала способ попасть в другой мир, имелись огромные собрания писем разных людей, но все они были вынуждены прибегать к подобному виду связи, поскольку жили далеко друг от друга и не имели возможности поговорить с глазу на глаз. Смогу ли я вообще хоть что-то связное написать? Может, прикинуться, что не обучена грамоте?

Но сама не заметила, как озвучила совсем другой вопрос:

— Влюблённый ты писал бы письма?

— Не уверен. — Пожал плечами Дамиан. Тонкая тропа, по которой мы шли, стала шире, и мужчина отпустил меня: здесь было безопасно, спокойно и легко дышалось. — Но я определённо творил бы всякие глупости. Влюблённость отличается от любви именно этим. Мне кажется, я упустил то время, когда мог испытывать влюблённость, и теперь… полюбил… — Он смущённо закашлялся, а потом весело продолжил, разрушая всю романтику момента. — Так что глупости придётся изображать. Такие, какие в не влюблённом состоянии трудно даже вообразить, так что пока будем делать то, на что хватает моей фантазии. Письма — прекрасная вещь. Никто не верит в наши чувства…

— И что? — хмыкнула я подозрительно, припоминая, что сам Дамиан говорил мне ничего не бояться, а теперь сам опасается, что нам не поверят. — Мне казалось, ты взрослый мальчик, можешь не доказывать ничего сомнительным родственникам.