Книга Спящее пламя Ферверна, страница 13 – Марина Эльденберт

С этим у меня никогда проблем не было, потому что только на льду я могу позволить себе все: и отчаяние, и ярость, и пламя, которого мне так не хватает каждую минуту моего существования. Поэтому и первые элементы, и вращение, и тройной аксель словно запускают во мне эту цепочку освобождения, и сквозь меня словно льется то, чего я лишена, и я кружусь, и взлетаю, и черчу дорожки на льду под оглушительные аплодисменты, взлетающие и стихающие, как переходы музыки.

Рвущейся на износ, закручивающийся снежным вихрем, из которого нет выхода, как, кажется, нет выхода из бесконечного вращения, в которое я вхожу, прогибаясь и опускаясь, и вырастая снова и врываясь в новый виток бешеного ритма. В такие моменты я словно остаюсь одна в целом зале, обнаженная.

В каждом движении — слова, которые я не могла вчера бросить Роа в лицо, и наш разрыв, и моя свобода… за которой пустота. В эту пустоту я вхожу сквозь второй тройной аксель, и, выходя из него, раскрываю ладони, словно позволяя пламени хлынуть в меня. Сквозь меняв этот мир.

Кружение, поворот, дорожка… когда я только обучалась, я отсмотрела столько техник, я столько раз доводила все до совершенства, чтобы понять, чем просто идеальная техника отличается от совершенной. Точность исполнения, последовательность, я вплетаю это в свою программу наравне с движениями, артистичностью, представлениями о том, каково это — чувствовать свое пламя…

Поэтому сейчас я кружусь на льду, и вокруг меня закручиваются огненные вихри, которые я почти вижу. И это пламя бьет сквозь меня, когда я вскидываю руки, выгибаюсь, вхожу в новый тройной, и эхом моего сердца словно из подпространства слышу грохот аплодисментов.

Я словно лечу над ареной, за спиной раскрываются крылья, и…

Музыка заканчивается, а я словно врезаюсь в невидимую стену. Привычно застываю в прогибе, нарастающий грохот оваций, высоченные своды арены, ряды рядов, плывущие перед глазами, говорят о том, что волшебство закончилось. Мне пришло время вернуться в реальный мир и снова стать Яттой Хеллирией Ландерстерг, а не живым пламенем, которым я чувствую себя только на льду.

— Ятта Хеллирия Ландерстерг! — снова слышу я. — Платиновая чемпионка Ферверна!

На арену летят цветы и мягкие игрушки, я подбираю парочку симпатичных виаров, сделанных с умилительной точностью. Виары — это карликовые драконы, их даже разрешено держать дома, на определенных условиях. Благодарю, показываю их публике, посылаю воздушные поцелуи, улыбаюсь, снова и снова, снова и снова, мне кажется, в такие моменты улыбка становится неотъемлемой частью меня, приклеивается к моему лицу. Сейчас мне сложно поверить, что все позади, но первая часть моего выступления действительно осталась за плечами. Я подъезжаю к бортикам, где мне уже подают чехлы, надеваю их.

— Ты отлично выступила, — говорит мне моя тренер, глаза у нее сверкают, — сегодня просто превзошла саму себя.

Она порывисто меня обнимает, ведет за собой к скамейке. Сейчас нам предстоит услышать оценки, и сердце все равно колотится в горле.

Я могу быть идеальной со стороны Санны, в конце концов, она ведет меня с моего первого появления в Ледовом дворце Хайрмарга, я могу быть идеальной в своих собственных глазах, даже по мнению всех, кто сейчас здесь собрался, но судьи решат иначе, и тогда — все. Раньше я бы не позволила себе даже просто допуститьтакую мысль, но после случившегося с Роа во мне словно расшатался какой-то винтик в механизме внутренней уверенности. За это мне хочется как следует врезать ему между ног, но увы. Все, что я могу, это сделать это мысленно. Пару раз. И еще парочку.