Книга Спящее пламя Ферверна, страница 101 – Марина Эльденберт

Потом он понял, что срать он хотел на Роа. В смысле… хорошим его поступок не становился ни разу, но в тот момент, когда они с Яттой переспали, они с Роа не были парой. Это потом тот говорил, что она его простила, что у них все налаживается. И чем больше он об этом говорил, тем больше Вэйду хотелось уронить его мордой в ковер и основательно по нему повозить. Он понимал, что это ненормально, что ревновать девчонку, от которой сам отказался — бессмысленно. Но с каким-то мазохистским упоением продолжал его слушать.

Потому что, по сути, о ней он мог узнать только через Вайдхэна. Несмотря на то, что Ятта была дочерью дракона номер один, к известности она не стремилась, о ней писали только то, что она учится в ХГУ, писали о завершении ее спортивной карьеры и о том, скоро ли ждать помолвки с Роарханом Вайдхэном. Но, познакомившись с ней в Мэйстоне, Вэйд сразу же уловил, что Ятта Хеллирия Ландерстерг — это гораздо большее, чем весь этот благопристойный фасад, за которым скрывался взрывной темперамент, яркие чувства. Она столько всего любила и стольким горела, но он, к наблам, просрал все, когда от нее отказался. Хотя мог бы разделить все это с ней.

Вайдхэн рассказывал о том, что она в восторге и от виара, которого он ей подарил — и Вэйд представлял, как горят ее глаза, когда она играет с виаренком. Почему-то ему было очень легко представить, как Ятта валяется с ним на ковре, позволяя на себя прыгать, или бросает ему игрушку, за которой тот взмывает в воздух.

Он представлял, как она кружится на катке Ферверна, хотя сейчас это было больше из разрядафантастики — Роа говорил, что она отдала все коньки тем, кто не мог их себе позволить и выставила все наряды на благотворительный аукцион. Известные фигуристки по всему миру с радостью их скупили, а средства пошли в Мировой фонд, заботящийся о драконятах, осиротевших по вине браконьеров, и в фервернские детские дома.

— Она все время учится, — говорил Вайдхэн.

И такой Вэйд тоже легко мог ее представить. Как она сидит за столом в своей комнате, подвернув под себя ногу, и готовится к занятиям. Как закусив губу, постукивает стилусом по экрану, и волосы у нее собраны в такой небрежный пучок, из-за чего видна стройная шея. Он представлял ее в уютных свитерах и пижамах, в легких платьях и в тех платьях, в которых она выходила на интервью. Без платьев тоже представлял, если уж быть честным, и это выходило настолько возбуждающе, что девицы, которые в этот момент были рядом, выползали из его постели затраханными.

Да, трахать он мог кого угодно, но кто угодно никогда не станет Яттой. Это он понял в тот момент, когда чудом не швырнул Роа в бассейн. Они встречались в Зингсприде, и тот решил поделиться, что у них с Яттой было буквально на неделе. Ятта уже вернулась, а Роа решил задержаться, и Вэйд согласился с ним пересечься. Лучше бы не соглашался, честное слово, потому что представлять, что ее касается Вайдхэн, было сродни пытке.

Пытке, которую он заслужил.

Когда Вайдхэн позвонил и попросил спеть на их помолвке, Вэйд отказался. Отказался, потому что знал, что ничего хорошего из этого не выйдет, потому что мысли о ней до сих пор сводили с ума. А потом передумал, потому что понял, что не сможет жить, если не узнает, что это значило для нее. Если она выйдет за Вайдхэна, если она станет его по-настоящему (тот факт, что за все это время так и не стала, тоже был своеобразным вызовом самому себе), все будет кончено. Навсегда. Каждый раз, когда он «небрежно» интересовался, как у них дела с Яттой, он старался не думать, что Роа может рассказать про их «первый раз». Но первого раза не было, такое Вайдхэн точно не стал бы скрывать, а он чувствовал себя набловым сталкером, подглядывающим за лучшим другом и желанной женщиной в замочную скважину.