Книга Необходимо и недостаточно, страница 17 – Швепса

Сейчас в гостиной никого не осталось, и я наслаждался тишиной. Прикончив напополам одну бутылку, я был в той приятной кондиции, когда ты ещё здраво мыслишь, но мир вокруг уже не такой отвратительный. Мысли о том, что я становлюсь зависимым животным, постепенно сходили на нет, и это медленно начинало погружать меня в сладкую пучину забытья. Не настолько прекрасную, как от эйфоретика, но за неимением лучшего сгодится и это. Лишь бы не заниматься самокопанием.

— Ты бы бросал это дело, — странно передёрнув плечами, сказала Панси, разворачиваясь ко мне. Увидев мои приподнятые в немом вопросе брови, она чуть кивнула на стакан в моей руке. — Я про алкоголь.

Моё спокойствие тут же испарилось без следа. Докатились, блять.

Даже Пэнс, которая настолько не видит рамок, раздвигая ногиперед каждым вторым, говорит мне, что я перебарщиваю. Только её нравоучений мне не хватало. Что она вообще может понимать, если в её мыслях поочередно сменяются лишь три вещи: косметика, шмотки и секс.

Я молчал, глядя в темноту за окном и ожидая, что она сама закроет эту малоприятную для меня тему и не станет нарываться на мою агрессию, но Панси, конечно же, не понимала подобных намёков.

— Макгонагалл вчера сказала, что если ты не появишься, то тебе грозит отчисление, — вздохнула она и подошла к окну, чтобы попасть в поле моего зрения. Заглянула мне в глаза и, приподняв брови, зашептала: — Ты знаешь, что будет значить отчисление.

— Заканчивай, Пэнс, — оборвал я её тщетные потуги образумить меня.

Она присела рядом, кладя руку мне на колено и всё ещё пытаясь достучаться до моего благоразумия, как ей наверняка казалось. Знала бы она, что стучаться уже некуда. Словно меня хорошенько потрясли и вытряхнули всё, что позволило бы мне жить нормально.

— И не бойся этого слова, — продолжил я, чуть приблизившись к её лицу, чтобы до неё, блять, уже дошло, что мне наплевать, что со мной будет. — Аз-ка-бан, — по слогам проговорил я.

Глаза Панси в страхе расширились, и она отдёрнула руку, смотря на меня неверящим взглядом. Словно я только что разбил её розовые очки, но это всё чушь собачья. Они давно разбиты у всех вокруг. Стёклами в глаза и без лишних церемоний. Живите детки. Главное, Волдеморт мёртв, а то, что ваши родители и друзья передохли, — это пустяки. Да, лишь маленькая соринка в будничной суете, блять.

Я понимал, что, прогуливая занятия, сначала мне грозят лишь предупреждение и разговор с директрисой. Так что меня особо не волновала эта тема. Я не хотел учиться, меня, сука, заставили находиться в Хогвартсе. Опять же, фактически я здесь. Пусть катятся куда подальше, если хотят от меня чего-то большего.

— Зачем тебе это? — не успокаивалась Панси, попутно отодвигая кутикулу на одном из подпиленных ноготков.

— Хочу.

Я вернулся в прежнее положение, раскинувшись на диване, и отпил огневиски, наслаждаясь тем, как оно прогревает тело изнутри.

Больше не казалось, что мои кости обтягивает кожа: благодаря еде, которую мне ежедневно оставлял Блейз, я смог неплохо набрать после сентябрьского марафона. Марафона эйфории, по которой я так скучаю. Лучшебы я выглядел так же убого, как в первый месяц учёбы, но, сука, был счастлив. Заодно бы избавился от повышенного внимания этой незатыкающейся ведьмы.

Панси начинала раздражать своими попытками разговорить меня. Вот кто, блять, просил лезть её в чужое дело? Лучше бы она продолжала рассказывать о новом платье с обложки очередного бабского журнала. Это моё дерьмо, пусть разгребает своё, а не ведёт раскопки моих намерений.