Книга Необходимо и недостаточно, страница 145 – Швепса

Потому что хорошие вести не сгорают в руках, оставляя после записки лишь пепел и жжение на пальцах. Хорошие вести не приходят без подписи. Хорошую весть не сообщают ночью перед рассветом у чёрта на куличках.

Такими способами предлагают добровольно наступить в капкан. И самое ужасное: я, сука, наступлю и застряну в нём, если это поможет приблизиться к разгадке хотя бы на один ничтожный шаг, чтобы потом пойти дальше и наконец почувствовать себя действительно свободным.

Если я выживу.

Идея о завещании появилась в голове сегодня на уроке трансфигурации. Скользнула лёгким шлейфом по подкорке сознания, медленно обустраиваясь там как необходимость, хоть мысленно я и продолжал твердить себе, что это всего лишь подстраховка.

Ага, как же. Какой идиот вообще стал бы писать завещание в девятнадцать лет?! Я фыркнул в ответ на свои мысли, до боли стискивая зубы и старательно вспоминая, каким ещё имуществом владела моя семья. Семья, состоящая теперь из одного меня, и мне не хотелось, чтобы после моей смерти всё отошло в лапы ёбаному Министерству. Только не им. Ведь я не для того стольким пожертвовал, чтобы вот так всё оказалось абсолютно напрасным.

Сегодня я вновь увидел светлые волосы Дафны, голубые радужки, вмиг заполнившиеся болью, стоило нашим взглядам пересечься на скоротечный миг на уроке. Но, блять, она всё ещё смотрела. И от этого в груди разливалось предательское тепло.

Я каждый день обещал себе отказаться от Дафны, перестать искать её взгляд, думать о ней, вспоминать её голос, прогнать из своих снов. Освободить её от себя. Но это было что-то из разряда невозможного. Как отпилить себе руку не поморщившись.

Что я мог ей дать? Только то, что я сохранил, продав душу дьяволу, пока выплачивал все налоги. Своё поместье, землю, мамины украшения, что у меня никогда бы не поднялась рука продать. Ведь я даже не мог зайти в её комнату. В помещение, где она молила о спасении, слыша в ответ лишь отказы.

Если бы я только мог, то отдал бы Дафне всего себя, всю истерзанную душу, вывернутую перед ней наизнанку. Да только ей это не нужно. Ей не нужно даже чёртово ожерелье, если его протягивает рука убийцы. Надеюсь, что она хотя бы не откажется от моей последней воли в завещании, если до этого дойдёт. Пусть знает, что все мои слова о любви былисказаны не просто так.

Может, я и трус, но никак не лгун.

Я слышал своё громкое дыхание, пока ставил подпись в конце пергамента, и продолжал неумолимо твердить в своей голове, что это всего лишь подстраховка. На случай, если вместо заключения колдомедика я получу Аваду в лоб.

Но от кого? Кто мне мог угрожать, если о моих поисках зацепок знали только Дафна и… Матиас. Испанский дед, что показался мне вполне добродушным человеком.

— Ты решил превратить гостиную в ёбаный ледник?

Я моргнул, резко поднимая голову от стола. Из-за бушующих мыслей я даже не услышал, как Драко спускался по лестнице, и теперь он широкими шагами двигался к окну, через пару секунд резко толкая раму, тут же крутя противно скрипящую задвижку.

— Вижу, ты действительно начал чувствовать себя как дома, — я не сдержался от лёгкой издёвки, глядя на его оголённую спину.

— Не бойся, выживать тебя из башни не стану, — хмыкнул он в ответ, наполняя материализовавшийся стакан в руке водой с помощью палочки и недвусмысленно намекая на то, что соседство с Грейнджер его более чем удовлетворяет.