Книга Тайга, страница 97 – Лина Кэрл

Я покачала головой.

— Хочешь попробовать?

Я снова покачала головой и отвернулась в другую сторону. За иллюминатором показалась земля. Раньше я не летала в вертолете и не знала, что прямо к трапу можно подогнать машину.

— У тебя слабость ко всему, что дорого стоит? — спросила я, когда села рядом с Марком на заднее сиденье роскошного черного лимузина.

— Ты о чем?

— Дорогие машины, вертолет… Даже спальня, в которой я провела эти недели,захламлена дорогой мебелью.

— Я не живу в этой комнате, она создана в память о Лике. Хотя ты права, только элитные вещи имеют право находиться рядом со мной. Тебя это тоже касается… — поддел Марк и легко толкнул локтем. — Знаешь поэта Федора Сологуба? «Благословенно все и во всем, в неизмеримости пространств и в беспредельности времен, и в иных обитаниях, здесь и далече, — и жизнь, и смерть, и расцветание, и увядание, благословенны радость, и печаль, и всякое дыхание, — ибо все и во всем — Я, и только Я, и нет иного, и не было, и не будет…»

«Это ж надо быть настолько самовлюбленным!» — подумала я и отодвинулась от Марка. Сейчас мои мысли принадлежали Кате и Андрею. Глядя на заснеженные улицы и кварталы, я молчала и рисовала ногтем хвойные ветки на запотевшем тонированном стекле.

— Милана, — окликнул Марк, едва водитель открыл дверь автомобиля с моей стороны, — твоя сестра не знает обо мне и все еще верит в заботу государства о здоровье и благополучии граждан. Не стоит пугать Катю рассказом об ужасном оборотне и коварной подруге.

Не удостоив его ответом, я вышла на улицу. Больница, двухместная сервисная палата… Изможденные лица Кати и Андрея, бинты и гипс производили пугающее впечатление.

— Катя! — Я бросилась к кровати и попыталась обнять сестру, но, понимая, что это может навредить, села на пол и прижалась лицом к ее ладоням. — Как хорошо, что вы живы…

Слезы долго катились по нашим щекам. Сестра иногда вздрагивала, и я видела, с какой невыносимой болью ей пришлось столкнуться. Когда мы успокоились, Катя сокрушалась по поводу моего одиночества и без остановки давала советы, как наладить быт самостоятельно. Она похвалила, что мне удалось организовать достойные похороны, о чем ей стало известно от папиной коллеги. Я рассказала Кате о своем желании прекратить учебу в школе и сдать экзамены досрочно, но сестра попросила не делать этого.

— Понимаю, тебе сложно, но, пожалуйста, потерпи немного. Остались последние месяцы, и ты поступишь в медицинский университет. Мы уедем из этого ужасного города. Обещай ради папы, он ведь так хотел этого. Ты не должна пропускать уроки, чтобы находиться здесь. У нас все есть: врачи заботливые, лекарства в наличии. Обещаешь?

Я обреченно вздохнула, скрестила пальцы и кивнула.

Перед уходом еще раз обняла Андреяи, пройдя длинные коридоры областной больницы, вышла во двор.

Черный лимузин, припаркованный у ворот больницы, мешал движению и привлекал внимание прохожих. Мне стало неудобно подходить к нему.

— Милана, — послышался голос из приоткрытого окна, — ты же не хочешь остаться ночью на улице? Стесняешься роскоши?

— Не думаю, что китайский ароматизатор разит роскошью, — оказавшись рядом с вожаком на заднем сиденье автомобиля, я подняла очки на макушку и попыталась приземлить любителя комфорта.

Марк сделал вид, что не обратил внимания на мой саркастический тон. Достал из бара бутылку виски, бокал и позолоченный поднос с тонкими кусочками лайма. Они благоухали так сильно, будто еще пару минут назад висели на дереве.