Онлайн книга «Тайга»
|
Я поддакнула и добавила: — И еще я хочу жить в своей квартире… — Нет. Тигры не сунутся в наше логово, зато спокойно забегут в твою каморку. Так что это не обсуждается. — Договорились, но находиться под постоянным контролем у меня не получится. — Привыкай, пока не нашли медальон. — Знаешь, где он? «А он неплохо выглядит: острые черты лица, гладковыбритая кожа без намека на возрастные морщины. В сочетании с модной стрижкой, наверное, симпатичный…» — глядя на Марка, подумала я, и, желая прогнать эти мысли, ущипнула себя за палец. — Медальон у Азалии, мне пришлось отдать его. Нужно найти, где она скрывается. Дальнейших объяснений не последовало;в салоне джипа повисла тишина. — Во сколько заканчиваются уроки? — поинтересовался Велозаров, когда мы подъехали к школьной парковке. — В три. — Я буду здесь, не задерживайся. И еще… Этот телефон всегда должен быть при тебе, понятно? — безапелляционно произнес он, опуская в мой карман новенький «Верту». — В нем хорошая система навигации. Если что, смогу узнать, где ты… Наши глаза встретились. Наверное, из-за тяжелого завтрака мне стало душно. Я проглотила слюну, подкатившую к горлу, и спрятала лицо в меховом капюшоне пуховика. — Хочешь, пойду с тобой? — предложил Марк и положил руку на мое запястье, когда я открывала дверь. — Зачем? — Поддержу. Ты впервые после трагедии идешь в школу. Тебе будет тяжело, хотя… Сама справишься. — он приоткрыл окно джипа и крикнул. — Роман, Кайл, периметр чист? …Школьные дорожки были запорошены снегом и приставали к подошве кроссовок. Я шла медленно, будто мне впервые предстояло войти в незнакомый класс. Школьники и учителя замолкали и оборачивались мне вслед. Кто-то смотрел с сочувствием, кто-то удивлялся моей новой прическе, а кто-то не обращал внимания. Гудела перемена: кругом суета, крики детворы и сплетни среди старшеклассников. Я волочила ноги по широким светлым коридорам и чувствовала, как сердце сжимается: мама больше не выйдет навстречу, не окликнет, не прижмет к себе. Никогда мы не засмеемся в столовой за чаем, и больше никогда я не буду ждать ее возле кабинета директора… — Милана! — приветственно вскрикнул Орлов, едва я оказалась в классе. — Садись ко мне! Одноклассники обступили нас. Соболезнования, сочувствие, желание подбодрить и слезы девчонок окружили меня коконом доброты и поддержки. Это немного успокоило, и едва прозвенел звонок, я постаралась включиться в учебу. «Молодец, что сменила имидж. Тебе идет каре, пепельный цвет тоже к лицу», — прочитала я на клочке бумаги, протянутом Димой. «Не специально, волосы сами побелели», — написала я ниже и вернула листок. Орлов удивился и снова склонился над бумагой. «Круто! Как ты?» «Тяжело. Постоянно кажется, что увижу маму…» Дима понимающе вздохнул, почесал за ухом и написал: «Чем могу помочь?» «Не напоминай об этом…» Во время перемен ко мне подходили люди, лица которых я с трудом узнавала из-за слез. Казалось, все считалидолгом произнести слова соболезнования и восхищения мамой. Ее любили. Она была лучшим директором за всю историю школы. Но для меня она, прежде всего, была мамой — любимой, нежной, родной, внимательной. Не желая ни с кем делить боль потери, я мечтала поскорее оказаться в маленькой комнате с наглухо закрытыми дверями. Мне хотелось отгородиться от посторонней жалости и горьких воспоминаний. Обнять лисенка, прижаться к подушке и проплакать до конца жизни. Господи, ну почему они погибли?! |