Книга И оживут слова, страница 227 – Наталья Способина

Или же… Я резко села на кровати – и комната поплыла перед глазами. Переждав головокружение, я глубоко вздохнула. А что, если все дело в том, что это обычный сон, вызванный бесконечным обдумыванием одних и тех же мыслей? Тогда это в корне меняет дело. У меня был только один способ это выяснить: нужно узнать, что на самом деле произошло с хванами. Как именно они погибли?

До этого момента я знала только, что Радим жег там погребальные костры. Так сказал князь. Со мной, понятное дело, об этом никто не заговаривал. Кто мог рассказать? Альгидрас и Радим. Никого из других воинов, побывавших на острове, я не знала. Да и, признаться, не представляла, как смогла бы подступиться с такими расспросами. Улеб, единственный из тех, с кем я хоть как-то общалась в Свири, был в то время в городе.

Я подумала о Радиме. Он не откажет сестре, но в то же время, учитывая недуг Всемилы, не расскажет правды. Мои мысли вернулись к Альгидрасу. Отбросив было одеяло, я натянула его вновь, поборов желание спрятаться с головой. В памяти невольно всплыл вывод, который я сделала вчера, пока подсматривала в окно за оставленным на крыльце хванцем. Обычно с утра надуманное вечером кажется несусветным бредом. Вот и сейчас я очень надеялась на то, что, подумав о хванце, с облегчением вздохну: ну какая тут любовь! Ерунда все! Просто слишком много переживаний за прошедший день – вот и лезло в голову всякое. Не вышло. Я вновь и вновь вспоминала наш вчерашний разговор на крыльце, его рассказ о прошлом – и сердце сжималось в груди от жалости к нелюбимому и одинокому ребенку и от невольного восхищения человеком, в которого вырос этот ребенок. Я из последних сил старалась даже мысленно не употреблять слово «мужчина», потому что мне казалось: стоит хотя бы раз подумать о нем как о мужчине – и пути назад уже не будет. Пока я успешно справлялась с задачей, хотя сердце колотилось, как после пробежки.

Итак, нужно спроситьАльгидраса. Прекрасно. Подойти к нему со словами: «Доброе утро, а ты не подскажешь: твою деревню правда вырезали за одну ночь? Или они все погибли как-то по-другому? А то мне тут снится всякое».

Я в изнеможении откинулась на подушки. Что же делать?!

Дверь скрипнула, и в покои вошла Злата. Она улыбнулась с порога в ответ на мое удивленное приветствие, но выглядела при этом напряженной.

– Добронега сказала: захворала ты, – участливо произнесла Злата, присаживаясь на край кровати и протягивая мне дымящуюся кружку.

– Нет, – я постаралась, чтобы мой голос звучал бодро. – Просто сон страшный приснился. Хорошо все.

Я принюхалась к содержимому кружки. Пахло обычным здесь травяным чаем.

– Сейчас болит что? – настойчиво спросила Злата.

Я помотала головой. Да, я чувствовала себя так, будто меня всю ночь били, но это никоим образом не было связано с простудой или отравлением. Так что и говорить было не о чем.

– Ты сама не простыла?

Злата тоже помотала головой.

– Олеговы снадобья волшебные. Я всегда пью, как застыну. И грудь мажу.

– Олеговы… – пробормотала я в раздумье.

Вот Злата мне про все и расскажет.

– Злат, а что на хванском острове было?

Я пристально смотрела на жену Радима, подмечая реакцию.

– Когда? – русые брови взметнулись вверх.

– Когда Радим там был.

– На что тебе? – Злата справилась с изумлением и теперь явно готовилась соврать.