Книга И приведут дороги, страница 160 – Наталья Способина

День тянулся бесконечно. Пообедали мы здесь же, поужинали тоже. Добронега несколько раз выходила проведать Злату. Меня она с собой не звала, сказав, что Злата кашляет и не хватало мне тоже заболеть, но я понимала, что дело совсем в другом.

К вечеру на меня накатила такая меланхолия, что впору было взвыть. Жутко хотелось в Свирь. Еще очень хотелось увидеть Радима и убедиться в том, что с ним все по-старому, что он по-прежнему смотрит на меня как на хоть и нерадивую, но любимую младшую сестру. Я гадала, как скоро увижу Альгидраса, и почему-то верила, что он сможет объяснить мне происходившее здесь. Засыпала я с невеселыми мыслями. Даже дошла до того, что всерьез решила, будто Добронега может причинить мне вред, пока я сплю.

Ночь прошла, а ничего страшного со мной не случилось. Сквозь приоткрытые ставни светило солнце, и это чудесным образом улучшило мое настроение. Я спрыгнула с кровати, огляделась, поняла, что опять одна в комнате и у меня есть несколько минут, чтобы прийти в себя.

Умываясь и одеваясь, я старалась придумать план. Нужно было непременно увидеть Миролюба. А еще лучше – Альгидраса. Я должна с ними поговорить. Впрочем, долго планы строить не пришлось: в комнату вернулась Добронега. Я напряженно вглядывалась в лицо матери Радима, отыскивая следы вчерашней отчужденности. Она выглядела уставшей, точно не спала всю ночь, однако улыбнулась мне, разом напомнив утро после погребения в Свири, когда накануне меня напоили отваром и я так же выискивала любую странность в поведении Добронеги. Но сегодня она смотрела на меня почти как раньше, и я немного успокоилась. Окончательно успокоиться не давало это самое «почти». Про Злату я не спросила. Побоялась.

К моему огорчению, оказалось, что этим утром мы завтракаем с Милонегой. Завтрак накрыли на небольшой террасе, выходившей в сад. Я смотрела на альпийскую горку и думала, что нигде не видела здесь домов с террасами и таких садов. Было странное чувство, будто Милонега принесла сюда частичку другого мира. И в свете моей истории опасения эти могли быть не беспочвенными.

Добронега с Милонегой разговаривали о каких-то травах, вспоминали общих знакомых. Я с трудом могла представить, какие общие знакомые у них могут быть, однако радовалась, что моего участия в разговоре не требовалось. Милонега то и дело бросала на меня короткие взгляды и, если я не успевала отвернуться, неизменно улыбалась, как мне казалось, даже благосклонно.

После завтрака Милонега повела нас в сад. Мы бродили по петляющим дорожкам, и княгиня рассказывала то об одном, то о другом растении. Добронега слушала ее с видимым любопытством. Меня же удивляло, что, судя по рассказам, большинство растений было привезено сюда издалека. Около альпийской горки я не выдержала.

– А это что? – спросила я, указывая на мелкие голубые цветы, торчавшие между сложенных камней.

Милонега повернулась и посмотрела так, словно я должна была знать. Мое сердце екнуло. Но она тут же ласково улыбнулась, протянула руку и вдруг коснулась моей щеки.