Книга И не прервется род, страница 166 – Наталья Способина

– Мертв, – ответил Миролюб так спокойно, будто и не о смерти речь шла.

– Но кто его?.. – начала я, и ответ пришел сам собой, стоило лишь посмотреть на лицо княжича. – Но зачем? – пересохшими губами спросила я.

– Он видел Всемилу мертвой. Он испугался, и я знал, что он будет пытаться убить тебя.

– Ты меня защищал? – изумилась я, чувствуя, как голова идет кругом, и тут же до меня дошло другое. – Видел Всемилу мертвой?

На последних словах мой голос сорвался, но Миролюб услышал и медленно кивнул, изучающе меня разглядывая.

– Когда пришла весть о том, что сестра воеводы нашлась, я думал, это ловушка для меня или отца. И то, как Будимир рвался пойти морем с ложной вестью, что мы с князем на той лодье, чтобы самому первым в Свири быть… Все это разом… А потом я увидел тебя. Ты страшно на нее похожа. Я понимаю, отчего ошибся Радим. Ты чуть иная, но похожа страшно. Да и история с пленом – хорошая придумка.

Почувствовав легкое головокружение, я поняла, что какое-то время не дышала.Я должна была бежать, кричать, что-то делать для своего спасения, но вместо этого смотрела на Миролюба во все глаза и понимала, что все бессмысленно. Даже если я сейчас с криками вернусь в Свирь, что мешает Миролюбу рассказать всем о своем открытии? Удостовериться в том, что я не Всемила, – дело пяти минут. Достаточно задать мне несколько вопросов или же попросить, скажем, испечь пирог или спеть любую песню, которую женщины порой пели здесь за работой. Впрочем, нужна ли им вообще будет какая-либо проверка, если княжич скажет свое слово? И что тогда? Не лучше ли Радиму узнать, что сестра умерла, чем столкнуться лицом к лицу с тем, что все это время привечал ту, кого называют в народе забавицей, нечистую силу, приносящую несчастья? Законы этого мира были жестоки. Вспомнить хотя бы отношение к Помощнице Смерти и к ее маленькой воспитаннице. Отчего-то мне думалось, что даже любимому воеводе не простят подобное. И что меня ждет? Позорный столб? Или какая другая смерть? Я ведь так и не узнала, как здесь наказывают женщин. Впрочем, вряд ли забавица будет считаться женщиной. Смешно. Я так долго ждала разоблачения, так боялась его… А оно пришло совсем неожиданно и совершенно не с той стороны, откуда могло бы.

Миролюб же после молчания продолжил:

– Я еще ребенком был, так мать всегда мне говорила, что старый хванец, который меня найти помог, сказал, мол, я погибну через деву, пришедшую в этот мир с другой стороны. Дитем я не знал, что такое другая сторона. Но мать повторяла это раз за разом. Потому-то отец и сговорил нас со Всемилой. Ее они знали, Всеслава знали, Радима. Златка, опять же, за Радима шла.

– Но этой женщиной могла быть любая, – еле слышно пролепетала я.

– Шутишь? – улыбнулся Миролюб. – В моей жизни не было женщин. Были лишь дворовые девки, чьи семьи я точно знал и кого видел еще босоногими и в коротких рубашонках. Ни одна заморская невеста даже не ступила на нашу землю. Отец отказывал всем, потому что мне уже суженая была обещана. Все было хорошо, текло как ручей в своем русле – и вдруг разом поменялось. Сначала Радим хванца притащил. А хванов князь ох как не любит. Верит, что, не промедли тот старый хванец, я бы при руке остался. Потом, когда вроде помехи не стало…

Я отступила от Миролюба, сжав в кулаке шаль на груди, и уперлась спиной в шершавый ствол ели.Все медленно стало вставать на свои места.