Книга И возродятся боги, страница 158 – Наталья Способина

– Прости, старейшина, я не стану касаться твоей руки, – произнес Гарай и чуть поклонился. – Огонь – это смерть.

Алвар улыбнулся уголком губ.

– Что это значит? – спросила я Алвара.

– Он, верно, из тех, у кого есть своя Сила. Я говорил когда-то, что после появления Истинных в этом мире к ним стали стягиваться те, кто обладал Силой от рождения. Альгар рассказывал, что в твоем мире тоже есть те, кому ведомо будущее или кто умеет лечить прикосновением. Здесь так же, – Алвар говорил на словенском, ничуть не заботясь о том, что его не понимают. Впрочем, Гарай смотрел на нас с легкой улыбкой, не выражая ни капли нетерпения. – Брат старейшины сказал, что Гарай из тех, кто может врачевать. Чувствует, когда из человека вытекает жизнь, и, верно, чувствует отголоски истинной Силы. И он видит жизнь в тебе.

– Если вы не ошибаетесь и во мне есть аэтер, а аэтер – это жизнь, значит, я могу врачевать? – озарило меня.

– Без сомнения. Даже словом. – Алвар прижал ладонь к груди и поклонился, улыбнувшись так, что тут же захотелось этим самым словом его убить.

– Я серьезно, Алвар!

– И я серьезен. Думаешь, почему Альгар так быстро оправился после казни? Ты приходила, жалела, касалась его.

– Он тебе рассказал?

– Нет. Но он так много об этом думал, что я не мог этого не чувствовать. Жена воеводы добралась до столицы в здравии только потому, что рядом была ты. – Я потрясенно уставилась на Алвара. – Но про травы послушай, с ними все же сподручнее. И вопросов у люда меньше, – как ни в чем не бывало закончил он и, отойдя на пару шагов, обратился к Гараю на кварском: – Учи.

Гарай потер руки и пробормотал:

– Огонь и травы плохо. Огонь и жизнь плохо.

– О боги, – вздохнул Алвар. – Врана на него нет.

Я улыбнулась и взяла Гарая под руку.

– Расскажите мне. Если я не пойму, он поможет, – указала я на Алвара, который вновь что-то пробормотал.

Гарай мне понравился. Казалось, он знал все не только о травах, но и о самой жизни. Он говорил что-то вроде «А вот очанок нужно поливать только в ночь, когда на небе полная луна. А ракитник любит ласку. Только не трогай. С ним говорить нужно». То, с какой любовью он рассказывал о растениях, вызывало у меня улыбку. Гарай улыбался в ответ и то и дело касалсямоей руки, иногда молча, а иногда повторяя: «Жизнь – это хорошо».

Алвар, таскавшийся за нами по саду и терпеливо переводивший рассказы про то или иное растение, сдулся к ужину. Он все так же переводил, но из его речи исчезли комментарии, шутки, а потом и сам Алвар будто исчез. Остался робот-переводчик.

Сжалившись, я отпустила его в трапезную, предварительно взяв обещание проследить за тем, чтобы Димка поел нормальной еды, а не одних фруктов. Алвар с радостью испарился. Из этого я сделала вывод, что Гарай вызвал его доверие.

Стоило ему уйти, как старичок вздохнул.

– Огонь внутри – тяжело. Страшно носить в себе смерть.

Меня немного смущало то, как он смотрит на дар Алвара, впрочем, спорить с этим было трудно. Огонь действительно был разрушителен, и я даже представить не могла, сколько сил требовалось Алвару, чтобы держать под контролем его каждую секунду. «Сила в каждом моем вздохе». Как не повезло Сумирану стать тем, в кого аэтер заключила огненную стихию. Интересно, думала ли Рамина о том, на какую судьбу обрекает этих детей? И была ли она сама еще жива к тому моменту или же успела стать лишь сосудом для бездушной аэтер?