Книга Весна незнаемая, страница 304 – Елизавета Дворецкая

И наконец их зримые обличья были вовсе сметены, отброшены, как ненужные орудия: теперь боролись лишьсвет и тьма. Битва богов заполнила весь мир: ослепительный белый свет и густая черная тьма наползали друг на друга, теснили друг друга, смешивались на миг и тут же снова расходились.

Черная туча грохотала громами и блестела молниями, заполняя всю вселенную: Перун просыпался, по всем мирам разносился его грозный голос, всюду доставал блеск его яростных пламенных очей. Над равниной битвы вставали исполинские фигуры: битва богов уже разрушила каменеющие границы, и божества выходили на волю из своих миров, так долго бывших их темницами. Все они сошлись сейчас на перекрестке, над бродом Огненной Реки, в единственном месте во вселенной, способном принять любого из них. До самого неба поднималась рогатая голова Макоши, напротив нее стоял Дажьбог, и его лицо сияло приглушенным блеском солнца в облаках. Между ними мелькали отблески света и тени – Лада с лебедиными крыльями, вскинутыми над головой то ли в мольбе, то ли в заклинании, Ярило, Зимерзла, Стрибог, Вела, сам Сварог с золотой чашей, в которой хранит он искры жизни во вселенной. Божества тянули руки друг к другу, чтобы сейчас, когда гроза разбивает преграды меж ними, соединиться снова в свой вечный хоровод и общими силами вращать колесо годового круга.

Туча раскрылась, жгучий поток грозового пламени разлился по небу. Перун проснулся – лишь на миг мелькнула в разорванной туче исполинская фигура бога-воина с черной бородой, в которой блещут молнии, с яростно-гневными очами и золотым копьем в могучих руках.

Навстречу ему прямо из-под земли выросла мощная, темная, неясная фигура Велеса, одетого тьмой; отблеск молнии лишь на мгновение вырвал из тьмы его бычьи рога и два глаза на темном лице, горящие ровным, стойким багровым пламенем подземелий. Копье Перуна налилось силой, задрожало и ринулось вниз, в черную тучу, которой был окутан Велес. Мощный громовой удар потряс основы вселенной, и волны сотрясения стали медленно оседать, раскатывая по облакам гулкие отзвуки грома.

И с неба полил дождь. Он лил везде, в земном мире и в Надвечном. Сильные упругие струи хлестали старые снега на берегах земных рек, омывали спящие деревья в лесах, хлестали березовую рощу Лады, златоверхие терема Макошиного сада и серые соломенные крыши человеческих избушек. В дожде уходил с неба Велес, разбитый молнией и низвергнутый снова в подземелье,где надлежит ему поддерживать мир снизу, в дожде сходила в земной мир животворящая сила проснувшегося Перуна. Дождь лил, смывая с земли зиму, и люди по всем землям стояли в теплой одежде под дождем, не понимая, на каком они свете. Душа еще трепетала от ужаса, разум не смел подать голоса, но в сердце росла надежда: и ее оживил дождь, вечный знак милости богов, призванный пробуждать к жизни все, что способно жить и расти. Струи дождя хлестали и разрушали снега, казавшиеся незыблемыми и вечными, весь воздух был полон воды, и ужас перед гибелью мира сменялся недоверчивым ликованием.

Постепенно небо яснело. Из черного оно стало серым, потом серая пелена прорвалась, в разрывах мелькнуло голубое. Это было то самое небо, которого род человеческий не видел так давно, что сейчас не узнал. Эта чистая, светлая голубизна с непривычки резала глаз и в то же время казалась так прекрасна, что люди смотрели, не решаясь оторвать взгляд от этого чуда. Мир, все эти долгие зимние месяцы придавленный облачной громадой и бывший таким тесным, вдруг стал огромным, просторным, и от этих просторов, раскинувшихся ввысь и вширь, захватывало дух. Каждый из стоявших на земле на миг ощутил себя богом, освобожденным из плена и способным творить миры. Простое чудо, повторяемое ежегодно, вернулось и показалось новым. Этот мир был тем же, который когда-то утратили, но он же был и другим, потому что ничто и никогда не повторяется так, как было.