Книга Весна незнаемая, страница 158 – Елизавета Дворецкая

Ее лицо казалось особенно белым и нежным среди мягкой зеленой травы; оно лучилось изнутри тонким теплым светом, и трава мягко колебалась в лад ее спокойному, глубокому дыханию. Казалось, весь мир спит вместе с ней и видит те же прекрасные сны. Цветы ласково склонялись головками к ее лицу, шептали что-то. Огнеяр прислушался. Трава пела, и сама земля осторожно выдыхала слова песни, убаюкивающей внучку в ее нерушимом, животворящем сне, накопляющем силы для будущего расцвета:

Огнеяр осторожно погладил светлую косу девушки, лежащую в траве. Можно не так осторожничать, ему ее теперь не разбудить никакими силами. Он мог лишь усыпить ее своим поцелуем, как Велес на долгий «зимний полукол» усыпляет плененную Лелю. Коса на ощупь была теплой, мягкой, шелковистой, как едва распустившийсяцветок, согретый солнечным лучом. Она и там, в Чуроборе, понравилась ему, а сейчас она, освещенная внутренним светом юного солнца, казалась так прекрасна, что хотелось вечно сидеть возле нее и не сводить с нее глаз. Проклятая доля Велеса: с тех пор как стоит белый свет, он стремится к этому образу юной красоты и теплой жизненной силы, бьется за нее, напрягает все силы, уносит ее к себе, жадно хватает в объятия – и теряет ее, скованную и усыпленную его мертвящим духом. Она жива и прекрасна лишь вдали от него, а он обречен на вечные муки – закон мирозданья дарит ему власть над ней на половину всего годового круга, томит, мучает и дразнит призраком сбывшейся мечты, но любовь ее недоступна ему, своим прикосновением убивающему все то, что его в ней привлекает. И этим жестоким противоречием поддерживается мировой порядок, основанный на движении сил, на равновесии влечения и отталкивания. Этим он вечно обновляется, как вода в реках, как кровь в жилах, и этим ежегодно омолаживается древняя и юная земля-мать.

– Ладно, налюбовался! – проскрипел знакомый голос.

Огнеяр поднял голову: Вела снова была здесь, сидела на своем валуне, с обычной ехидной неприязнью глядя на своего земного «пасынка».

– Пора и честь знать.

Она резко взмахнула рукавами, и с высоты пал холодный резкий ветер. Огнеяр, хоть и был нечувствителен к холоду, содрогнулся: вокруг потемнело, небо стало совсем черным, зато туманные облака, парившие между землей и небом, разом окрепли, налились плотным белесым цветом, и их отвесные склоны заблестели тусклым ледяным блеском. Это были Ледяные горы, и с вершины их дул этот самый ветер. Где-то там, на невидимой вершине под самым сводом мира, сидела старая Зимерзла и трясла рукавами своей шубы.

В воздухе закружились снежинки. Рука девушки, которую держал в своей ладони Огнеяр, тоже похолодела. Но так и должно быть: это ее суть – трепет между теплом и холодом, мост от снегов к цветам.

Высокие горы из тускло сверкающего льда сомкнули склоны, тесно обступили со всех сторон полянку с двумя источниками. Только там, где лежала спящая девушка, сохранялся живой кусочек цветущего луга; среди голого холодного камня Весна лежала на траве, и те же цветы заботливо склоняли голубые и розовые головки к ее лицу – такому же светлому, нежному, спокойно-прекрасному. Огнеяр наклонилсяк ее лицу и прислушался: ее дыхание стало еще глубже и медленнее. Чем холоднее становится вокруг, тем крепче ее сон.