Книга Весна незнаемая, страница 150 – Елизавета Дворецкая

Веселина увидела груду глиняных осколков. Видно было, что когда-то они составляли большую священную чашу, с широким горлом и тремя маленькими круглыми ручками. На двух-трех осколках Веселине бросились в глаза знакомые узоры: знаки месяца кресеня, просинца… серпеня.

Глупо моргая, она смотрела на осколок со знаком серпеня. Как же так? Она поначалу обрадовалась, подумав, что у Огнеяра хранятся все остальные, недостающие ей осколки Макошиной чаши. Но осколок серпеня может быть только один – один же серпень в году!

– Что это? – изумленно ахнула она. – Как… Их две?

– Какие две?

– У нас в Прямичеве в святилище разбилась годовая чаша. И наша ведунья сказала, что, значит, и Чаша Судеб разбита. А я уже восемь осколков подобрала: два осенних и шесть зимних. Мудрава велела мне их собирать. Может, говорила, и соберете Чашу Годового Круга снова.

– Восемь осколков чего? – Огнеяр недоверчиво поднял брови.

– Чаши Годового Круга.

– И где они? – спросил Огнеяр, как будто она сказала, что у нее с собой солнце и луна.

– Здесь.

Веселина сняла с пояса мешочек, развязала тесемку и осторожно высыпала осколки к себе на колени.

– Тут у меня… – начала она, видя, что Огнеяр заинтересованно опускает взгляд к осколкам.

И, не договорив, тихо вскрикнула: неожиданно под ее руками блеснул мягкий золотистый свет. Все восемь осколков светились точно так же, как там, в Надвечном мире, где она нашла их, и мягким огненным светом были прочерченырисунки со священными знаками: серпень, ревун, листопад, груден…

Ахнула княгиня Милава, и даже Огнеяр издал какое-то восклицание и мигом подался ближе к Веселине, встал на колени рядом с ней, схватил ее руку и отвел в сторону, чтобы не заслоняла. Рука его показалась ей горячей, как огонь, и сильной, как железо; трепеща, она сидела неподвижно и в глупом страхе ждала, что вот-вот растает от этого жара и улетит легким облачком…

Она посмотрела на свои осколки, потом на те, что в ларе. И сообразила: само собой, их две: Чаша Судеб на земле и Чаша Годового Круга на небе, она это знала давным-давно. Чашу Годового Круга она сама собирает по осколкам, рассеянным в Надвечном мире, а эти, выходит, остались от Чаши Судеб?

– Расскажи, – попросила она Огнеяра.

– Жил да был в городе Славене, что в земле речевинов, князь Велемог, и был у него сын единственный по имени Светловой, – начал рассказывать Огнеяр, прохаживаясь по горнице взад-вперед.

Его легкие и притом сильные движения завораживали ее, и мерещилось, что от него по горнице волнами расходится тепло, как от живого огня. Он ступал так мягко, что казалось, его тело ничего не весит, будто состоит не из мышц и костей, а из воздуха. Веселина улыбнулась было такому началу, напомнившему ей любимые кощуны деда Знамо Дело, но тут же устыдилась: это и впрямь была кощуна, возможна, одна из последних, что сложены на белом свете.

– И был Светловой так собой хорош и пригож, так сердцем добр и душою приветлив, что ни одна девица мимо него пройти не могла спокойно. И раз увидела Светловоя сама богиня Леля, а как увидела, так и полюбила. Явилась она ему девицей, завлекала, и Светловой так ее полюбил, что без нее света белого невзвидел. Как прошла весна, ушла от него Леля, а он целый год не ел, не спал, только и думал, как бы ее вернуть и у себя навек оставить. И дали ему совет…