Онлайн книга «Весна незнаемая»
|
Снегирь изумленно посмотрел на него, но вместе с дедом вышел провожать гостей. – Поезжайте, будь с вами Попутник, если уж надо ехать! – говорил старик. – Только бережнее: слух идет, что лихие люди завелись. Оно и понятно: видать, свои запасы подъели, а новых негде взять. Вы уж там глядите… Прямичевцы поблагодарили за предупреждение, хотя оно мало что изменило бы. – Понятное дело! – повторил за дедом Долгождан, когда они покинули погостье и снова спустились на лед Турьи, заметно сузившейся ближе к истокам. – Теперь по всей земле разбои пойдут. Как свои запасы подъедят, так и пойдут соседей грабить. – Кто смел, тот и съел! – засмеялся Солома. На сей раз пословица имела самый что ни есть прямой смысл. В этот самый день, чуть ли не впервые за все долгое время пути, прямичевцы встретили на дороге человека. Когда Громобой заметил впереди что-то живое, он, помня предостережение, остановил лошадь и несколько шагов пошел вперед один, вглядываясь. – Ой, медведь! – в шутливом испуге охнул Солома, желая позабавить Веселину. Но она видела, что это не медведь: на самой опушке стояла, опираясь на клюку, старуха в буром кожухе, облезлом и подпоясанном растрепанной веревкой. Старуха тоже заметила сани и ждала, пока они поравняются с ней. – Ну уж это не лиходей! – определил Долгождан. – Поехали, пожалуй. Они подъехали, и старуха сползла с опушки навстречу саням. Двигалась она с трудом, глубоко проваливаясь в снег, с трудом вытягивая из него негнущиеся ноги и оставляя за собой широкую борозду. Дышала старуха тяжело, ее морщинистое лицо выглядело измученным, серый платок был низко надвинут на лоб, из-под него торчали седые космы. Под глазами у нее лежали красноватые набрякшие мешки, так что Веселина вспомнила Веверицу и поежилась. Уж не Лесная ли это Баба? «Видело ль ты, солнышку, старую ягу…» По спине побежал холодок. – Ты откуда тут, бабуля? – тем временем спросил Громобой. – Не заблудилась? – Иду родни искать! – с трудом дыша, ответила старуха. Она дрожала, всем весом опиралась на клюку и все же едва не падала. – Одна-то пропаду… Не довезете ли хоть до какого жилья? – Садись, довезем! – согласился Громобой, и Веселина в санях подвинулась. – Где же родня твоя? – Родни-то у меня много, да все далеко… Старуха уселась, сани тронулись дальше. Громобой всматривался в лес, помня о лиходеях, Солома приглядывался к старухе: казалось удивительным, что в такое страшное время немощная старуха одна пешком пустилась через лес. Недалеко бы она ушла, если они, трое здоровых парней, продвигаются еле-еле! – Что ж ты одна в дорогу пустилась? – стал спрашивать он, шагая рядом с санями. – Да через лес! Давно ли идешь-то? – Ох, давно! – охотно отвечала старуха, как видно, довольная, что ее взялись подвезти. – Почитай, с начала зимы. Все иду и иду. Много хороших людей встречала, да ведь на свете их еще больше! Всех обойду. Дрожащими пальцами она заправляла космы под платок, точь-в-точь как этоделают все старухи, но, когда Веселина мельком поймала ее взгляд, на нее снова пахнуло холодом, и стало страшно. Она отодвинулась от старухи так далеко, как позволяла ширина саней, стараясь не касаться ее даже полой шубы. – Зачем же тебе всех обходить? – Солома не очень понял это рассуждение, и Долгождан недоумевающе оглянулся. – Нашла бы себе местечко да и жила. |