Книга Тайны камня и воды, страница 80 – Яна Тарьянова

— Непонятно, что будет с саламандрами, — вздохнул Валун. — Огонь ушел под землю, главная Чаша исчезла. Значит ли это, что их двери закрылись если не навсегда, то хотя бы надолго?

— А кто его знает? Поживем-увидим. Что еще тебя грызет? Выкладывай. Я же вижу — что-то неладно.

— Этого не исправить, — покачал головой Валун. — Райна. Зал дал ей силу. Все-таки дал, хотя сомневался, что она достойна. Я никогда не мечтал о власти над всем камнем. Мне достаточно базальта. Но очень неприятно знать, что дочь может поставить на колени моего голема.

— Да уж…

Чем утешить в такой ситуации, Франг не знал. Представил, что Даллак мог бы призывать медведя, преследующего Заката, и рвущего на куски при каждом удобном и неудобном случае, и не нашел слов. Сел на берег, почесал за ухом Заката, проследил за камушком, который Валун кинул в воду

— Ты говорил, что на четверть мрамор, по матери, — вспомнил он. — Это что-то дает?

— Не власть. Я понимаю разговоры инкрустаций. Могу попросить стены или мозаичный пол что-нибудь подслушать и пересказать мне по секрету. С мрамором интересно разговаривать. Базальт послушен и молчалив. С ним не поболтаешь, только вопрос-ответ по делу. Когда я был маленьким, мать поставила мне в спальню три фигурки. Белые медведи из белого мрамора, с черными глазами и носами. У одного в зубах была флейта, у другого — крохотная арфа.Днем — особенно, при отце — они стояли, не двигаясь и помалкивая. А вечером, когда меня укладывали спать, троица оживала и устраивала концерт. Два медведя играли и пели, третий танцевал. Кружился, вставал на задние лапы… когда уставал, садился и рассказывал сказки. Они продолжали меня развлекать, даже когда я выбрал базальт. Бабушка говорила, что это работа одного из учеников Миккелона, заслужившая похвалы и прикосновения великого скульптора. Не знаю, что с ними сейчас. Я отнес их в спальню Райны, но, кажется, они ей не понравились. Никогда не замечал их на видном месте, а спросить язык не поворачивался.

— Редкая диковина, — признал Франг.

— Надеюсь, Райна их не выкинет, — проговорил Валун. — А, да. Хотел спросить. Я одного не понял. Почему Ултан не попытался нас задержать? Ты с ним разговаривал? Что-то пообещал? Мы теперь должны?

— Ничего. Получит свою награду, если найдет дорогу. Зал Лль-Ильма тоскует без хранителя. Ни я, ни Даллак ему не подошли — слишком привязаны к Пустоши. Думаю, Ултан сможет его утешить: и выслушает жалобы, и сохранит традиции, и приумножит сокровищницу. Я отдал ему осколок фонтана. Это должно помочь в поисках легкого пути.

— Там был зал Лль-Ильма? — без особого интереса спросил Валун. — Я не заметил.

— По краюшку прошли, — соврал Франг. — Давай-ка поищем, чем перекусить…

— Давай. Дела сделали, выспались, можно и поужинать с чистой совестью.

Она спустилась по трапу, осмотрелась, приняла шкатулку из рук сопровождающего. Нечего было и думать о том, чтобы избавиться от охраны — глава клана Базальта не могла позволить себе войти в Предел в гордом одиночестве.

Райна пошла прочь от дирижабля, все сильнее мучаясь дурными предчувствиями. На середине моста ей захотелось сбежать, улететь домой и вернуться только после приглашения, которое когда-нибудь пришлет соскучившийся Даллак. Бусины их встреч были отшлифованы временем, нанизывались в тяжелеющее ожерелье — все уже привыкли к тому, что Райна является в Предел в первую и третью неделю месяца. Привыкли и к Граду, встречающему Райну на середине моста. И к тому, что они с Даллаком занимают двойной номер на втором этаже «Зеленого стервятника» и запираются там на три-четыре дня, время от времени впуская слуг, приносящих еду и горячую воду в ушат.