Книга Путешествие в страну снега и медведей, страница 30 – Саша Урбан

— Неожиданно слышать такое от Вас,— произнес Грейвз, мысленно занимая стойку для вступления в полемику.

— Вы хотите меня в чем-то обвинить? — вскинул бровь Трелони.

— Я не удивлен, что Вы поддерживаете аристократию, но ведь даже в Вашей хваленой Англии есть палата общин, в которой простые люди, могут заявлять...

— Простые люди,— прервал его британец,— которым важно отстоять свои права. Русские — люди немного другого склада. У них все стихийно, и радоваться нужно, что пока все спокойно и никто не торопиться переворачивать все с ног на голову.

— Но рано или поздно это случится.

— А это уже не наше дело,— нараспев произнес Альберт, залпов выпивая свой чай.— Я понимаю, что ваша очень либеральная страна рада помочь каждому встречному нуждающемуся, но лучше не торопиться. Пусть все идет своим чередом.

— Конечно,— едко усмехнулся Грейвз.— А Англии только дай волю подальше раскинуть свои щупальца.

— Молодой человек, Вы еще слишком молоды для этой Большой Игры. Радуйтесь, что у магов своя доска в этой истории,— фыркнул Трелони.

— И все равно, я не понимаю, почему нельзя подпустить к власти простых людей. Аристократия решает все в свою пользу.

— А простые люди будут решать, соблюдая исключительно свои приоритеты,— парировал Трелони.— Баланса никогда не будет, поэтому пусть лучше все остается так, как есть. Опять же, Персиваль, это не наше дело,— повторил он.— Постарайтесь не полемизировать на эту тему во время визитов. Лучше вообще молчите: русские аристократы знают как минимум два языка, плюс некоторые читают мысли, так что если Вы вдруг умеете не думать в своей хваленой американской манере...

— Сэр,— жестко проговорил Грейвз,— я умею держать себя в руках. Благодарю за беспокойство, но я в курсе профессиональной этики.

— А я разбираюсь в людях,— повел бровью Альберт.

— Мои личные убеждения не должны мешать моей работе,— настойчивее проговорил юноша.

— Ну, хоть какая-то разумная мысль этим утром. А я уж не надеялся,— бодро проговорил британец и поднялся из-за стола.— Заканчивайте завтрак, к полудню мы выдвигаемся в Нескучный сад.

С этими словами Трелони покинул столовую и направился в свой номер. Гостиница располагала не ахти какой, но все-таки магией, комнаты, увеличенные заклятием невидимого расширения, трещали, теснясь на этажах, и представляли серьезную опасность для маггловских домов по соседству. Хозяева все твердили о переезде, а для отвода глаз каждые три дня меняли обои или покупали на какой-нибудь Сухаревке краденую или просто попользованную мебель. Так в комнате Трелони — двухэтажном номере, в котором даже лестница была для красоты — в центре композиции стоял диван с расшитой золотом обивкой. Правда, рассмотреть узор не представлялось возможным, потому что диван был завален подушками. На свой страх и риск Трелони поднял одну и увидел бурые пятна, о природе которых догадаться было нетрудно — кому-то во время чаепития проломили голову. Или прострелили. Или воткнули в глаз нож. Призрак, прилагавшийся к дивану, сам уже не мог вспомнить. Альберт сперва хотел наложить на диван очищающее заклятье и заодно избавить хозяев от такого жильца, но Федор оказался чертовски увлекательным собеседником, хотя его английский был немного архаичен.

— Федор, Вы здесь?— позвал Трелони, зайдя в комнату. Ответа не последовало. Обычно привидение появлялось на диване, изображая позу, в которой было тело на момент отхода души, и строя драматичную мину. Британец даже обрадовался,что ему не придется снова лицезреть это зрелище; в первый раз его чуть удар не хватил, хотя после Хогвартса можно было и привыкнуть.