Книга Рэм, страница 38 – Микита Франко

Он вдруг понял, что так и уснул поверх одеяла: с обнаженным торсом и подушкой в обнимку. Вспомнил про след отукуса на плече, про царапины, стыдливо натянул на себя края одеяла. Елисей, заметив это, фыркнул: — Сисечки прикрываешь? Чё я там не видел, — и рукой в воздухе покрутил, поторапливая. — Давай, а то мне некомфортно, когда у нас во дворе ментовская тачка.

И вышел из комнаты также резко, как в неё пришёл. Рэм приподнялся на локте, задрал голову к окну, выглядывая отцовский бобик: и правда. А чё приехал?

Он сел на постели, и всё случившееся за ночь резко навалилось чувством тяжести на плечах. Поднялся, натянул футболку, достал щетку из рюкзака, чтобы быстро умыться. Пока ходил по коридору, слышал голоса внизу, и четче остальных выделял голос Сергея. Аж в животе переворачивалось. Надо, наверное, спускаться, но он не понимал, как сможет посмотреть на него снова.

И всё-таки переоделся, усомнившись, что в этом доме принято разгуливать в пижаме. У них-то вообще пофигу. Хоть в трусах (мама будет не рада, но в целом — пофигу). А тут всё чинно-благородно, и Рэм попытался соответствовать, меняя пижамные штаны на джинсы.

Батю увидел ещё с лестницы — тот стоял в прихожей, одетый по форме, и о чём-то говорил с Сергеем. Рэму от этого было нехорошо: как будто их спалили. Хотя у отца может быть тысяча и одна причина говорить с Сергеем.

Спустившись, он прошёл у нему, стараясь не замечать Синцова, а в груди — тук-тук-тук. Сердце на ультра скоростях.

— Чего ты?

Вопрос прозвучало не очень приветливо, и отец сразу же за это зацепился:

— И тебе доброе утро, сынок. Чё там с вашим гаражом?

Рэм от растерянности глупо спросил:

— Каким гаражом?

— У вас чё, много гаражей? — усмехнулся отец. — Владелец решил заяву писать за поджог.

Рэм быстро припомнил, кто владелец гаража по бумажке… Кажется, Илюхин дед.

— А… а чё, а на кого?

— Да вот… На Елисея, — отцу, кажется, самому неловко стало, когда он это сказал.

Несколько виновато кивнул на Сергея, но Рэм на это не купился — всё равно не посмотрел.

— Тёрки у вас какие-то что ли? — продолжил отец.

— Они просто бесятся, — сразу ответил Макар. — Елисей ниче не поджигал, забей вообще.

— Ну, я и подумал, что надо сначала заехать, разобраться, — он это как будто перед Синцовым оправдывался, а не Рэму говорил. — Пацан-то хороший.

Рэм покивал, увидел боковым зрением, как в унисон ему кивает и Сергей,а самому стыдно стало: Елисея выгородил, а про пацанов сказал, как про придурков каких-то. Странно так: десять лет дружбы было разменяно непонятно на что.

— Ладно, улажу, — вздохнул отец, и протянул руку Сергею. Тот пожал. А потом батя глянул на Рэма: — Ну-ка посмотри на меня, — очень строго.

Макар напрягся: что уже успел натворить? Но посмотрел.

— Ты чё, траву курил?

— Че? — искренне опешил.

— Почему глаза красные?

Рэм не знал, что на это ответить, но Елисей, подслушивающий за разговором с лестницы, ехидно вставил:

— Плакал.

Какой проницательный.

— Ниче я не курил, — буркнул Рэм. Отдельно было неловко, что весь этот разговор перед Сергеем происходит.

— Смотри мне. А то ты со своим Пиросмани…

— Руставели, пап.

— Да пофиг. Пьером этим, да и Скрипачев не лучше.

— Пап, — перебил Рэм, сгорая от стыда. — Хватит.

У бати фиксация на его друзьях. Бывших, в смысле. Всё, что в Макаровой жизни идёт не так, всегда из-за них типа. Лучше по сторонам бы посмотрел, на своих друзей, например — увидел бы истинную причину всех бед.