Книга Зоомагический факультет. Болотные хроники, страница 46 – Анна Одувалова

Ксандр придвинулся ближе, его плечо коснулось моего. В руках он вертел амулет в виде медной круглой бляхи.

– Чай остывает, – пробормотал он, но никто не потянулся за кружками. Зелье, выпитое ранее, оставило на языке привкус железа, а в горле – ком, будто проглотили уголь.

Где-то за спиной, за пределами круга света, зашуршало. Борк резко повернул голову, его тень на скалах вздрогнула, став на мгновение двурогой.

– Ветер, – сказалаГрим слишком быстро, словно оправдываясь. Её чашка стояла нетронутой, и пар над ней вился странно – то замирая, то вытягиваясь в тонкие нити, похожие на щупальца.

Луна обняла колени, её ногти впились в кожу. Даже Верн перестал жевать, застыв с куском мяса в руке. Тишина давила, как тяжёлое одеяло, пока где-то в ущелье не завыл ветер – долгий, пронзительный звук, будто сама земля стонала.

Костёр захлебнулся, угли потускнели. И в этой внезапной полутьме все увидели: на скале над палатками мелькнул свет. Не радужный, как у мракосов, а тускло-зелёный, как гнилушка. Он погас, едва Борк поднял факел.

– Пора спать, – сказала Грим строго. – А то скоро будет мерещится всякое.

Мы не двинулись с места. Даже когда чай остыл, а звёзды закрыли небо, будто дырявое покрывало. Даже когда ветер принёс запах сырости с болот. Все было страшно и мы понимали. Зелье, чай и факелы были лишь жалкой попыткой обмануть тьму.

Фасеточные глаза вспыхивали в темноте, как россыпи битого стекла, улавливающие малейший проблеск света. Их холодное сияние множилось, окружая поляну неровным кольцом – то приближаясь, то отступая, будто мракосы дышали в унисон. Воздух наполнился едва слышным жужжанием, словно под землёй вращались гигантские шестерни.

Визуалка, которую Ксандр спас у муравейника, прижалась к его спине, её пальцы впились в его куртку, будто пытаясь найти шов, чтобы спрятаться внутри.

– Тихо! – он оторвал её руки, отодвинувшись так резко, что камень под сапогом хрустнул. – Не привлекай их внимание!

Её слёзы блестели в свете дрожащего костра, но она замолчала. Лишь изредка срывалась на тихие всхлипы.

Борк встал, его тень на скалах вытянулась, как фигура древнего стража. В руке он сжимал посох с набалдашником, где мерцал кристалл, тусклый, как затухающий уголь.

– Отставить панику! – его голос прорубил тишину как топор. – Зелье действует. Спите, и они уйдут. Нечего разводить панику!

Луна швырнула в костёр обгорелую ветку, искры взметнулись, осветив её перекошенное лицо:

– Как уснуть, если они… – она замолчала, увидев, как пара глаз в темноте резко сменила цвет с синего на кроваво-красный.

Профессор Грим молча указала на палатки.

– Молча. Идете и ложитесь спать. Ну все, кроме защитников. Парни подежурят. В конце концов, это их прямая обязанность.

Ксанд с Верном и еще двумя парнями застонали, но спорить не стали, а остальная группа, ворча, поползла к укрытиям. Мы с Луной застегнули входной полог палатки, но не отпустили ткань, небольшое сетчатое окошко, величиной с ладонь позволяло видеть, как Верн и Ксандр встали спинами к костру. Их спины были напряжены. Ксандр крутил в пальцах амулет-подвеску, а Верн держал нож лезвием вниз, будто готовился к бою.

– Думаешь, они смогут остановить мракосов? – прошептала Луна, зарываясь в спальник.

– Не знаю, – ответила я, следуя примеру подруги.