Книга Николай, страница 11 – Сайрита Дженнингс

– Проснись, – шепчу я. Мгновенно ее глаза открываются, и как только привыкнув к темноте, она улыбается.

– Эй, – говорит она, лаская мою голую грудь.

Я одариваю ее легкой улыбкой и ладонями обхватываю ее лицо.

– Посмотри на меня.

Она тут же подчиняется, смотрит на меня доверчивыми карими глазами. Глаза, которые забудут, что когда-либо видели мое лицо. За секунду ее глаза расширяются, и девушка полностью расслабляется. Она открыта для меня – ее мысли, поступки… все мое.

Но что важнее, ее магия. Крошечный отпечаток, который находится на ее кровной линии, течет свободно в мое тело, когда я вдыхаю у основания ее шеи. Я стону и зубами задеваю по ее горлу.

Блять, как же хорошо. Это всегда превосходит любое человеческое удовольствие. Дыхание – это высшее чувство. За гранью физических ощущений. Это полная и абсолютная эйфория, взрывающаяся в каждом нейроне. Оно питает твою душу и занимается любовью с твоим духом – это сама жизнь.

Мой член дергается, и уже горячий и твердый упирается в бедро брюнетки.

– Прикоснись ко мне, – бормочу я, мои губы двигаются вниз по ее груди. Она разворачивает меня и начинает ласкать, чем только усиливает волну блаженства, мчащуюся по моим венам.

Я крепко закрываю глаза и представляю, что это кто-то другой ласкает меня. Кто-то целуетмою щеку, пока я языком оставляю влажный след от ее ключицы до затвердевшего соска.

Амели. Словно это имя похоже на шепот ветра несущий за собой аромат полевых цветов.

Я сильнее прижимаю лицо к ее коже, пытаясь потеряться… забыть. Мои желания, тайны, страхи. Они десятикратно растягивают время, топя меня в когда-то отлично сдерживаемых эмоциях, которые сочатся из трещин моей сломанной души.

Я чувствую притяжение… тягу к ней. Призывающая меня смилостивиться и прекратить весь этот фарс. Вся моя долбанная жизнь – фарс, а я лишь марионетка, танцующий, как полный идиот в надежде получить своего рода одобрение. Какой-нибудь знак, что я кто-то больше, чем лицемерный кусок дерьма. Больше, чем холодный, безжалостный убийца.

Больше, чем мой отец.

– Проснись, – рычу я против влажной кожи. Спустя секунду еще пара рук присоединяется к нам, разминая спину и плечи. Блондинка целует мою шею, она подвигается ко мне, и я вижу, как она предлагает свое тело.

Грубо, я хватаю ее за талию и прижимаю к себе, уткнувшись лицом в ее шею. Ее аромат, ее вкус слегка сладкий, теплый, но недостаточно горячий. Недостаточно сладкий. Не похожий на нее. Не такой…

Амели.

На этот раз я останавливаюсь, но только чтобы раздвинуть ее достаточно длинные ноги и без предупреждения вхожу в нее. Девушка вскрикивает от шока, удовольствия и возможно легкой боли. Мне плевать. Прямо сейчас меня ничего не ебёт.

Брюнетка припадает к губам блондинки, передавая ей тем сам свое жгучее желание. Она снова предлагает мне себя, и я беру. Но ее магия увядает. Она слабеет. И пока ее тело ищет удовольствие, ее душа медленно умирает.

Она падает на меня, содрогаясь от толчков оргазма и усталости. Оттолкнув ее в сторону, я жестоким ударом проникаю в мокрую сердцевину блондинки.

Просто сосредоточиться. Это просто похотливый акт. Ничего другого, кроме этого. Потому что это ничего не значит. Она ничего не значит. И я… ничего не чувствую.

Я трахаю ее до тех пор, пока она не в состоянии взять больше, вдыхаю каждую каплю жизни из ее обмякшего тела. Когда я наконец останавливаюсь, то понимаю, что девушка без сознания и до жути бледная. Не важно. Я отталкиваю ее и сажусь на край кровати, дергаю себя за волосы, желая, черт возьми, чтобы это помогло забыть. Чтобы подавило желание пойти к ней. Я не понимаюэтого, дерьмо, я прежде ничего подобного не ощущал, но оно есть. И, черт возьми, чувство сильнее всего, что я когда-либо чувствовал. Может быть сильнее меня.